— Почему я начала читать? — задумчиво хмыкнула Рэй, а затем глубоко вздохнула, когда мы свернули на улицу, ведущую к нашему поселку крошечных домиков. — Думаю, сначала это был просто кайф. Моя сестра старше…
— Я не знал, что у тебя есть сестра, — перебил я, пораженный тем, что узнал что-то новое об этой женщине, без которой, как я был уверен, уже не мог жить.
Я всегда хотел иметь брата или сестру. Всегда хотел, чтобы этим братом был Билли, если бы мне удалось добиться своего. Как бы изменилась моя жизнь, если бы это случилось? Разве его мать ненавидела бы меня так сильно, так легко, если бы она была и моей матерью?
Боже, как глупо, что от одной мысли о маме Билли мне захотелось плакать.
Я прочистил горло и моргнул, переключив внимание на симпатичную женщину рядом со мной.
— Да. Только одна. Сторми12. Она живет в…
О Боже. Я не смог удержаться от смеха.
— Ого.
Я надеялся, что не обидел ее, и был рад, когда Рейн рассмеялась вместе со мной.
— О, я знаю. Спасибо, мама и папа, верно? И чтобы ответить на вопрос о моем имени, которое ты написал в своем письме…
Я глубоко вздохнул, вспомнив, что она вообще их читала.
— Мои родители считали, что это очень круто — называть детей в честь их любимого типа погоды, — Рейн рассмеялась и закатила глаза на счет своих родителей, — и по совпадению, мы обе родились, когда шел дождь. Они сказали, что это к удаче или что-то в этом роде, я не знаю. Лично я всегда считала это глупостью. Но как бы то ни было, Сторми сейчас живет в Салеме, так что я вижу ее не так часто, как хотелось бы. Она старше меня на три года, и когда та начала читать, я очень ревновала и заставляла ее учить меня. Я читала все, что попадалось мне под руку, и неважно, что это было.
— Но потом, я думаю, это переросло в увлечение идеей, что эти люди — ну, ты знаешь, авторы, писатели — они могут взять те же двадцать шесть букв и превратить их в нечто совершенно отличное от того, что уже было. Сейчас я не верю, что что-то на сто процентов оригинально, но, тем не менее, ни одна из двух книг не будет абсолютно одинаковой. Для меня это просто удивительно. Это похоже на волшебство.
В ее голосе чувствовалось детское удивление. Это было восхитительно и трогательно, и я подумал, что мог бы слушать ее вечно.
— Тебе стоит написать книгу, — предложил я, улыбаясь ей.
— Мне? — Ее голос был пронзительным и забавным, а ее рука ласково сжимала мою. — О Боже, я не могу. У меня нет такого таланта или творческих способностей. Но я люблю читать то, что пишут другие, и мне нравится вносить свою лепту в то, чтобы их произведения попадали в руки других людей.
Я прижал руку, которую она не держала, к своей груди.
— Что ж, я, со своей стороны, бесконечно благодарен тебе за службу.
Уютная тишина окутала нас, когда мы шли по узкой дороге через наш маленький район с маленькими домами и маленькими дворами к своим домам. Ночь была приятной — достаточно теплой, чтобы быть без плотной одежды, и достаточно прохладной, чтобы наслаждаться ею. Это была моя вторая любимая погода — первой был дождь, — и то, что я разделил ее с Рэй, сделало эту ночь еще более приятной.
«Я не хочу, чтобы это заканчивалось», — поймал я себя на мысли, когда мы приближались к ее дому. Но, конечно, так и было бы, но, по крайней мере, у меня были бы воспоминания, которые составили бы мне компанию на всю ночь. Воспоминания с ней всегда были лучше, чем преследующие меня кошмары из прошлого.
— Знаешь, это реально очень горячо, — сказала Рэй, нарушив тишину своим мелодичным голосом.
Я изогнул бровь от любопытства.
— Что именно?
— То, что ты читаешь.
Мы остановились у подножия ступенек ее крыльца, и я сразу вспомнил, как она впервые поцеловала меня всего несколько недель назад.
— О, ты так думаешь, да? — спросил я, поворачиваясь, чтобы встать параллельно с ней. — Я всегда думал, что это как-то по-ботански.
— О, ни в коем случае, — Рэй посмотрела на меня снизу вверх, ее глаза блестели весельем и безошибочным флиртом. Она расцепила наши руки, чтобы провести линию от запястья до локтя и обратно. — Читающие мужчины обычно умны и чувствительны…
— О, точно, абсолютно, — кивнул я, с трудом сдерживая дразнящую ухмылку. — Например, один мой знакомый, Вульф. Он был большим любителем чтения, как и я. Особенно любил классику. Сверхчувствительный чувак. Однажды он застал другого парня, плачущего по телефону, и он просто, — я взмахнул запястьем для выразительности, — ударил его по горлу книгой, которую тот читал. Сказал ему, чтобы он заткнулся и перестал вести себя как киска. То есть, супер-супер-чувствительный парень.