Выражение лица Ноя быстро сменилось с беспомощного на полное надежды за считанные секунды, когда его взгляд снова метнулся ко мне.
— Ты это сделаешь?
— Я же сказал тебе, что сделаю все, чтобы вы были в безопасности, не так ли? И если это означает научить тебя надирать мне задницу, то ты это получишь, — ответил я, вставая и протягивая ему руку. — Но давай сначала поедим.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ВОСХОДЯЩАЯ СПИРАЛЬ
Если бы кто-то проанализировал мою жизнь с самого начала, то, наверное, сказал бы, что я был обречен на неудачу. Как бы ни старались мои бабушка и дедушка, все неизбежно должно было пойти наперекосяк, учитывая обстоятельства жизни моей матери и то дерьмо, в которое она вляпалась.
«Самоисполняющееся пророчество», — сказали бы они, когда я начал скатываться по этому темному и извилистому пути продажи наркотиков.
И я подумал, что, если бы не оказался в тюрьме, они, вероятно, были бы правы. Потому что какими бы благими ни были мои намерения и сердце, тот путь, по которому шел, никогда бы не привел меня ни к чему хорошему. Черт возьми, если бы меня не посадили, велика вероятность того, что я был бы уже мертв, убит в результате неудачной сделки или чего-то подобного. Мне никогда бы не дали шанс на искупление. Я бы никогда не встретил Гарри, не получил бы работу в «Фиш Маркете», не встретил бы больше ни Рэй, ни ее сына.
Излишне говорить, что моя нисходящая спираль официально развернулась в тот момент, когда я вошел в этот забор с колючей проволокой. И прямо сейчас, благодаря моему второму шансу в Ривер-Каньоне, жизнь определенно пошла на подъем.
Пару раз в неделю, после того как возвращался домой из продуктового магазина и делал кое-какие дела по дому, Ной приходил ко мне потусоваться, и я учил его самообороне. У меня не было профессиональной подготовки, и на моей стороне определенно было преимущество в росте. И хотя не мог гарантировать, что ему не надерут задницу в драке, я был уверен, что он, по крайней мере, нанесет пару приличных ударов — или предпримет серьезную попытку.
Почти каждый будний вечер я ужинал с Рэй и Ноем. Иногда готовила Рэй, иногда — я. Пару раз даже Ной пытался приготовить еду. После этого мы смотрели фильм или играли в настольную игру, а потом Ной принимал душ и ложился спать, а мы с Рэй целовались на диване.
По выходным Ной уезжал к бабушке и дедушке, а мы с Рэй ходили на свидания. Ужинали, гуляли, занимались сексом, который очень быстро становился похожим на любовь, и спали в объятиях друг друга до восхода солнца.
Наступила рутина — хорошая рутина, и однажды, когда я зашел в продуктовый магазин и обнаружил, что Говард наконец-то перевесил вывеску «Продукты», меня осенило, что жизнь действительно, без сомнения, хороша.
«Наконец».
— Куда они дели консервированную свеклу? — бормотала себе под нос Хелен Кинни, мать офицера Кинни, в тот же день, проходя по проходу и толкая тележку. — Пару недель назад они были прямо здесь. Так куда…
Я поднял глаза от коробки с разбитыми банками соуса и указал налево.
— О, все овощные консервы были перемещены в четвертый проход.
Она повернулась и благодарно улыбнулась.
— Большое спасибо, Солджер, — сказала Хелен с мелодичным ирландским акцентом. — Зачем им понадобилось все перекладывать?
Я пожал плечами и облокотился на ручку швабры.
— Чтобы немного усложнить вам жизнь, очевидно, — поддразнил я.
Хелен беззаботно рассмеялась.
— Конечно, так и есть!
Затем, взмахнув рукой, она удалилась, направившись к четвертому проходу. Я вернулся к швабре, когда миссис Грета Монтгомери, пошатываясь, шла по проходу, над которым я работал.
Миссис Монтгомери была крепким орешком. Была старше песка и напоминала черепаху со сгорбленной спиной, что только усугубляло ее невысокий рост. Кроме того, она была капризной старухой, которая не так-то легко теряла бдительность по отношению к новичкам. Миссис Монтгомери не доверяла мне и не скрывала этого, показывая свое кислое выражение лица в мою сторону.
— Надеюсь, ты меняешь воду в этом ведре, — сказала миссис Монтгомери, ткнув пальцем в сторону ведра, стоящего у моих ног. — Если я что-то и ненавижу в церкви, так это когда они моют пол грязной водой.
Я был уверен, что есть тысяча вещей, которые она ненавидит больше, но не собирался этого говорить. В свое время я выиграл много боев, но не был уверен, что смогу победить ее.
— Я поменяю воду, как только закончу убирать этот беспорядок, — пообещал я, одарив ее своей самой большой ухмылкой.
— Какой смысл в швабре, если ты собираешься использовать только грязную воду? С тем же успехом можно вообще не убирать.