— Я знаю достаточно, — пробормотал сквозь зубы, которые тут же заскрежетали от гнева и ненависти к парню, который, как я знал, был недалеко от того места, где я стоял.
«Где ты сейчас, Сет?»
«Ты с Леви? А как же мама?»
«Ты знаешь, что я прямо здесь, практически на твоем заднем дворе?»
«Давай… Слабо, чтобы кто-нибудь из вас появился и разрушил это дерьмо, которое у меня сейчас есть. Я, блядь, рискну».
Сторми хмыкнула и кивнула.
— Да, так что ты понимаешь, почему я была настроена несколько скептически, когда она объявила, что привезет домой бывшего заключенного, чтобы познакомить его с семьей.
— Абсолютно понимаю.
— И вот еще что, — скрестила ноги Сторми, прижав руки к телу. — Я помню, как погиб тот парень. Помню, как тебя арестовали. Я была там. Рейн не было, но я была. И видела, как все это произошло.
Я скривил губы и медленно кивнул. В этом был смысл. Сторми была примерно моего возраста, и если ты вырос в этом дерьмовом городке в те времена, то ты либо тусовался в «Яме» — да покоится она в аду, — либо вообще никуда не ходил.
— Я уехала отсюда тем летом, — объяснила она. — После того, что случилось, я поняла, что должна уехать, иначе никогда не уеду. Так что… — Она прочистила горло, как бы отгоняя прошлое, которое никогда не оставит никого из нас в покое. — В общем, когда Рейн сказала мне, что проводит время с тобой, ты понимаешь, почему я была не в восторге от этого. Я сказала ей, чтобы та забрала Ноя и убиралась отсюда, и она так и сделала, но потом та пошла и начала проводить время с чертовым парнем, который убил…
Мои глаза метнулись к ее глазам, и она опустила свой извиняющийся взгляд на пол крыльца.
— Извини, — быстро добавила Сторми. — Я знаю, что это было неспециально. Просто… там был чертов… чертов Сет, а теперь… ты…
— Эй, — сказал я, не намереваясь звучать резко и угрожающе, но сделал это. Потому что… ну, я догадывался, что мне не особенно нравилось быть смешанным с куском дерьма, которому приходилось навязываться кому-то, чтобы получить то, что он хотел. И когда завладел вниманием Сторми, добавил: — Я не он.
— Нет, — ответила она, кивнув, зажав между зубами нижнюю губу с тройным пирсингом. — Я не была в этом уверена, даже после того, как Рейн рассказала мне, что ты для нее сделал… ну, знаешь, тогда… — ее взгляд метнулся к моему шраму, затем снова к глазам. — Но теперь, после встречи с тобой, я вижу.
— Что видишь?
Сторми склонила голову набок и уставилась на меня так, словно ответ был очевиден, прежде чем ответила:
— Что тогда ты, возможно, не убил кого-то намеренно, но ради нее… ты бы сделал это в мгновение ока.
Сторми была напряженной, и находиться в ее присутствии было душераздирающе, даже если я действительно ценил ее компанию — особенно после того, как прекратил разговор на крыльце. Поэтому, когда прошло немного времени, сопровождавшегося разговорами и десертом, я сказал Рэй, что мне нужно подышать свежим воздухом, и решил прогуляться через дорогу на кладбище. Она предложила пойти со мной и призналась, что ей нравилось проводить там время, когда та была моложе.
— Мертвые никому не могут причинить вреда, — сказала Рэй с меланхоличной улыбкой.
Но хотя я редко отказывался от ее компании, но тогда отказался. Потому что, честно говоря, мне хотелось увидеть одного человека — старого друга, и не хотел, чтобы кто-то еще стал свидетелем моего краха, если он вдруг случится в его присутствии.
Поэтому я шел по улице один и вспоминал тот вечер много лет назад, когда высадил ее в нескольких домах отсюда. Вспомнил, как думал, что она такая юная — «Она гребаный ребенок, ты, мудила». Забавно, что разница в несколько лет могла иметь такое значение, когда ты был так молод. Забавно, что теперь это не имело значения. Забавно, что тогда я не мог смириться с мыслью о том, что хочу ее, а сейчас желание заполняло больше моментов в моем дне, чем я мог сосчитать.
Но мысли и образы нужды и вожделения исчезли в ту секунду, как только я прошел через кованые ворота и попал на кладбище, на котором не был с тех пор, как умерла моя бабушка. В юности мне очень хотелось увидеть могилы бабушки и дедушки, но стыд за то, что я делал, не позволял мне ступить на освященную землю. Страх столкнуться с их неодобрительными призраками не давал мне покоя, и теперь, проходя мимо знакомого ряда, тихо извинялся за то, что не остановился.