— Сави оправилась после травм? — спросил Луи.
Он сидел за столом с Джессикой и Элдлундом — те тоже внимательно следили за ходом беседы.
— Да, конечно. Сави поправилась, — сказал Каллум, с видимым трудом переключившись от созерцания картин прошлого к настоящему, где ему нужно по возможности вежливо ответь на вопрос помощника своего давнего непримиримого противника. Оглядев присутствующих холодным взглядом серо-зелёных глаз, он сухо закончил: — Мы были вместе более четверти века, вырастили детей. Так что да, сделанное мной имело смысл.
Юрий скептически хмыкнул и залпом выпил очередную порцию ледяной водки «Tovarishch» из запотевшего shkalikа. Стюарды обеспечивали его бесконечной чередой этих крохотных традиционно русских рюмок весь вечер, заставляя меня думать, что у босса есть какое-то специально встроенное устройство для очистки организма от алкогольных токсинов. В том числе и потому, что Юрий не выказывал никаких признаков опьянения, кроме, разве что, постоянно растущего раздражения.
Алик, казалось, обладал такой же природной стойкостью к алкоголю. Ну, или таким же устройством. Он сидел, покачиваясь на стуле, и держал в руках уже третий стакан бурбона. Его веки были прикрыты, но это не обмануло меня — он внимательно следил за противостоянием.
Кандара, напротив, сидела во время рассказа с прямой спиной, словно лом проглотила, впитывая и пропуская через себя каждое сказанное Юрием слово.
— Я понятия не имела, что Загрея — это «чёрный» проект спецслужб, — произнесла она.
— Была чёрным проектом при старте, — ворчливо поправил её Альстер. — Астероид Конестога обнародовал факт существования исправительной колонии на Загрее три года спустя. Как и следовало по первоначальному плану организаторов. А поскольку Конестога является независимым государством, имеющим международное признание, то она не может нести ответственность за случившееся, так как это не противоречит законам Конестоги.
— Международно признанное государство Конестога! — язвительно прокричал Каллум. — Ебать его в сраку! Звучит так, будто это не кусок обледенелого дерьма за орбитой Юпитера, где в экстренном порядке смонтировали общежитие, в которое прописались пятьдесят корпоративных юристов, чисто чтоб обойти закон о минимально возможной численности поселения. Знаете, как это выглядит на самом деле? — На этих словах он внимательно обвёл взглядом присутствующих. — Что Корпорации срать на ваше мнение с высокой колокольни. Они даже не стали утруждать себя минимальным соблюдением норм закона, слепив никчёмную отговорку.
— И это сработало! — расплылся в улыбке Юрий. — А знаешь почему? Потому что Конестога предложила правительствам Солнечной системы то, в чём они остро нуждались. Место для изгнания нежелательных людей.
Единственной поправкой, которую пришлось внести, было улучшение комплектации «пакета для выживания» — набор вещей, который выбрасывают вместе с заключёнными. И вуаля — Загрея стала популярна словно какой-то курорт. Сейчас места на высылку расписаны на полгода вперёд. Да, выживать на Загрее непросто. Но это лучше, чем гнить годами в камере или колонии. Не говоря уже о могиле.
Спутники наблюдения показывают, что их цивилизация расширяется. Теперь они даже выходят за пределы каньона, создавая герметичные купола на поверхности. Мы научили этих ублюдков созидательному труду.
— Урежьте свой слащавый оптимизм, Юрий, — вздохнул Каллум. — Вы видите купола на поверхности, но спутники не расскажут вам о том, сколько человек погибло при их строительстве.
— Ой, — продолжал язвить Альстер, — но вас это тоже не волнует, на самом-то деле. Волновало бы — вы б уступили им один из своих, более пригодных для терраформирования миров. Или вообще пустили бы их к себе в утопию? Почему-то вы этого не сделали. Вам тоже эта «соль земли» даром не нужна, верно?
— Загрея вовсе не решила ваши социальные проблемы, — сказал Кэл, вставая. — Она их усугубила. Лучшее средство против экстремизма — это образование и повышение уровня жизни. А вы вместо борьбы с причиной предпочитаете избавляться от последствий социального расслоения, пряча их на Загрее. Да, у нас, в Утопии, тоже есть люди, противопоставляющие себя обществу, и даже мы вынуждены ограждать от них остальное население. Но мы не лишаем их заботы и поддержки. Они часть нашего общества, и мы надеемся, что они смогут, рано или поздно, жить в нём без наложенных для общественной безопасности ограничений. Это всего лишь небольшая победа, но мы ей гордимся. А сейчас, — он обвёл взглядом салон «Первопроходца», — позвольте мне откланяться. Не знаю, как в ваших часовых поясах, но по моим часам давно за полночь.