— Ничего нового ты мне не сообщил, это я и раньше знал. Собственно, именно на это и надеялся Эйнсли, дав указание собрать представителей, способных принимать решения, от всех заинтересованных сторон.
— Серьёзно? — удивлённо спросил Алик.
Я вздохнул. Похоже, наш старый полицай не собирался делиться собственной информаций. Хотя, с другой стороны, чего ещё можно ожидать от агента ФБР. Искренности?
— В случившемся, кстати, можно найти интересную историческую параллель, — начал я издалека. — Когда человечество только-только вступило в космическую эру, в пятидесятых и шестидесятых годах двадцатого века, люди строили гипотезы о первом контакте исходя из догматов собственной идеологии. Советский Союз, к примеру, утверждал, что любая цивилизация, способная к межзвёздным путешествиям, может быть только коммунистической, а значит и дела будет иметь только с Москвой. Это сразу привело бы, помимо всего прочего, к автоматической победе в гонке систем. Мир сразу сольётся в едином коммунистическом экстазе, похоронив капитализм на кладбище истории и всё такое.
— Все пришельцы — коммунисты. Пфе! — фыркнул Алик. — Что за нелепая дурь! Оликс — прожжённые торгаши, пробу негде ставить.
— Цыплят по осени уже сосчитали, — нейтральным тоном сказал я. — Тех, кто сумел дожить. Это я о том, что история уже показала, в чём ошибались наивные мыслители СССР. Но, — я улыбнулся, глядя в сторону Элдлунда и Джессики, всё ещё что-то обсуждавших с Луи, — вместо почившего СССР у нас есть Утопия. Как объяснить этим прекраснодушным мечтателям, что постдефицитное равенство — вовсе не социализм, а банальное развитие идеи эгалитарного гуманистического общества, сбыться которой помог технический прогресс, а не улучшение человеческой природы?
— То есть ты намекаешь, что Каллум приехал сюда, чтоб лично убедиться, что все пришельцы, способные к межзвёздным перелётам, реализовали у себя ту или иную форму утопии?
— Ага. И если так оно и окажется, то Утопия возвестит о том, что наступил чёрный день для капитализма. Точнее — судная ночь.
— И что для достижения этих целей Каллум не побоится вступить в контакт с пришельцами.
— Конечно. Согласно его теории, пришельцы такие же мягкие и бесконфликтные утопийцы, как и он.
— А это уже начинает меня пугать. Каллум, в силу его политического кредо, не принимает всерьёз меры обеспечения безопасности человечества.
— Верно.
— Так тебе и карты в руки, приятель. Ты работаешь на Сопряжение, у вас там просто садок жрущих друг друга поедом капиталистических акул. Объясни этому дятлу, что будущее не за утопией. На личном примере и на примере Оликс, общество которых тоже вовсе на утопию не похоже.
— Оликс, — вздохнул я, — к этому спору не подошьёшь. Их общество — это, по сути, предельно зацикленная на одной идее колония. У них есть ровно одна цель — продолжить своё путешествие до конца вселенной, где они встретятся со своим Богом в конце времени. Всё остальное является вторичным по отношению к главной доктрине, поэтому по необходимости они приспосабливаются к местным условиям.
У нас, в Солнечной системе, им выгодна торговля с Землёй и колониями. А значит они торгуют. Но для них это не более чем способ, с помощью которого они смогут получить энергию для наращивания запасов антивещества и продолжения своего путешествия.
Фишка заключается в том, что если бы они прибыли на Дельту Павлина, вместо Солнечной системы, то они стали бы ярыми приверженцами утопической доктрины, чтобы пополнить запасы антивещества не мытьём, так катаньем.
— И как эти межзвёздные приспособленцы соответствуют идеям Каллума о всеобщей галактической утопии?
— Боюсь, что никак. Их появление пришлось объяснить исключением, обычным для масштабных социальных систем. И именно поэтому Каллуму так важно, чтобы следующие пришельцы были утопистами. Одно исключение его вера ещё может пережить. А вот два подряд, боюсь, нет.
— Ну, ты объяснил, прямо как по полочкам разложил. — Алик растянул губы в улыбке. — А можешь такую же справку по Юрию выдать?
— Случай с Юрием банальней и проще, — вздохнул я, наклоняясь к уху Понедельника. — Оп! Он ксенофоб. Серьёзно. Его от одного упоминания Оликс корёжит.
— И почему так сложилось, как ты думаешь?
— Он по-настоящему не любит кселл.
— Больной ублюдок, — улыбнулся Алик. — Кселл — настоящее медицинское чудо. Чертовски дешёвое, ко всему прочему. Это редкий случай, когда у вещи сплошные плюсы и ни одного минуса.