— Ну да, так и было.
— Значит, на корабле был кто-то живой. Кто-то, кто пережил аварию. Живой, подвижный и мыслящий. Больше люк открыть некому.
— Здесь нет никакой нестыковки. На корабле действительно не было экипажа, но был пассажир, который и покинул корабль после аварии, оставив открытой дверь. Запертому в яйце мозгу-переростку делать это совершенно незачем.
— А вы искали этого пассажира?
— Скорее уже Робинзона... — сказал Ланкин. — Да, мы искали. Прямо сейчас снаружи работает больше полутора тысяч дронов, которые ищут любые следы активности на поверхности. Детально обследованы тысячи квадратных километров. Но увы — мы не нашли ничего. Нет ничего похожего на следы ног, когтей, копыт, колёс, щупалец… нет тела, нет посадочной площадки… Если пришелец вообще был, то он, очевидно, улетел прямо в небо, не касаясь поверхности.
— Может быть, его спасли соотечественники? — осторожно спросила Кандара.
— Нет. Спасательная команда не стала бы оставлять включённым аварийный маяк, — произнёс Каллум.
— Не факт, — возразил Элдлунд. — Не забывайте, мы имеем дело с психологией инопланетян.
— Если бы здесь побывали спасатели, они бы забрали… — Ланкин замялся, пытаясь подобрать слово. — …груз.
— Кстати, о грузе, — сказал Юрий. — Давайте осмотрим их.
— Да, конечно.
Грузовой отсек, занимавший всю хвостовую часть, разделялся на четыре уровня, практически вплотную заполненные сотнями и сотнями капсул для гибернации — громоздкими саркофагами с гладкой, изогнутой, прозрачной передней частью. Вопреки нашим ожиданиями, все видимые капсулы были тёмными, холодными, пустыми.
— Сразу после аварии, — продолжил лекцию Ланкин, — как и весь корабль, этот отсек потерял герметичность, утратив пригодную для дыхания атмосферу. Но капсулы гибернации уцелели и работают в штатном режиме, поскольку продолжают получать питание от уцелевшего вспомогательного реактора.
— Повезло, — улыбнулась Кандара.
— Это как посмотреть, — пробормотал Ланкин.
— Но эти камеры сейчас неактивны, — осторожно произнёс Луи, — в них ничего нет.
— Всё верно. По неизвестной нам причине корабль совершал рейс практически пустым. Заполнена незначительная часть капсул, находящаяся в конце трюма, — сказал Ланкин, поднимаясь по раздвижной алюминиевой лестнице.
— Интересно, как эти злоебучие пришельцы обходились без лестниц?! — воскликнул Юрий, недовольно проверяя рукой надёжность шатких ступенек.
— Этот корабль приспособлен для путешествий в состоянии невесомости, — ответил выглянувший из люка Ланкин. — Он не имеет чётко выраженного пола и потолка.
— Ещё это означает, что доки на обеих сторонах тоже находятся в состоянии свободного падения, — сказал Луи. — То есть этот корабль стартовал не с Земли и не с какой-то другой планеты.
— Если, конечно, создавшие его пришельцы не умели манипулировать гравитацией, — произнёс Элдлунд.
— А они не умели. Все отсеки расположены под прямым углом к предполагаемому направлению полёта. Во время ускорения корабль испытывал перегрузки, — пояснил Каллум.
Поднявшись на второй уровень трюма, мы присоединились к ожидающему нас Ланкину.
— Потерпите, — сказал он тоном профессионального экскурсовода, — мы практически добрались до цели нашего путешествия. Осталось только подняться на третий уровень.
— Эти камеры, — начал Луи, — выглядят так, как будто созданы человеком.
В этот момент мы по очереди протискивались мимо техников, в похожих на наши костюмах, которые изучали инопланетные устройства.
— Они предназначены для людей! — крикнул сверху Ланкин, успевший подняться по новой лестнице. — Это вводит вас в заблуждение. На самом деле, все компоненты капсул изготовлены инопланетянами. Я уверен в этом потому, что уровень используемых тут технологий значительно выше земного.
— Для людей, как же, — пробурчал Юрий, осторожно поднимаясь по ступенькам. — Высота камеры едва ли больше метра…
— Сейчас всё увидите сами, — раздалось сверху.
Как-то так получилось, что я оказался последним в нашей шеренге. Ещё поднимаясь по лестнице, я уловил всеобщее смятение — все разговоры прекратились, сменившись неловким покашливанием людей, пытающихся контролировать свой рвотный рефлекс. Со своей позиции я видел только спины стоящих в узком проходе людей, залитые ярким бело-голубым светом. И только поднявшись, увидел причину всеобщего замешательства.
В камерах гибернации действительно находились люди. Но не полностью — их конечности были удалены, голова и торс оставлены практически нетронутыми. Их тела были закреплены на задних стенках камер при помощи прозрачной плёнки, создавая впечатление упакованных для продажи кусков мяса. Впечатление усиливалось тем, что с тел также была удалена кожа, открывая для просмотра внутренние органы.