Впрочем, это ничего не значило. Оликс предпочитали биотехнологические решения. Оглядевшись, я хмыкнул: несмотря на то, что вся мебель, как и сама юрта, была собрана из местных материалов непосредственно на корабле, душевая стойка, ванна, туалет и раковина были привезены с Земли, что было довольно забавно.
Стянув рубашку, я освежился — сполоснул торс и побрызгал подмышками одеколоном. Видимо, по неопытности я использовал слишком много ядрёного состава, заполнив весь дом сильным синтетическим ароматом. После чего поскучал несколько минут, выстроив в ряд флакончики на полках и наполнив пару стаканов водой из-под крана.
По моим подсчётам, этого времени должно было хватить, чтоб содержащиеся в одеколоне анестетики парализовали нервные волокна в цветущих растениях на потолке.
В рамках подготовки к моей миссии, предыдущие агенты собрали образцы растущих в юрте растений для анализа, обнаружив странные токопроводящие волокна, идущие вдоль стеблей растений. Несмотря на то, что мы так и не разобрались, как работает эта схема, стало очевидно, что пространство внутри юрты находится под наблюдением.
Эйнсли, помнится, радовался находке как ребёнок — надо же, она подтверждает его теорию о том, что Оликс вовсе не такие безобидные простачки, за которых себя выдают. Я же всегда считал, что путь в тысячу солнц невозможно осуществить, не предпринимая элементарных мер безопасности. Поставить точку в вопросе — является ли слежка за посетителями частным примером злокозненности пришельцев или же это разумная мера предосторожности против агрессивных дикарей, сующих свои носы куда не следует, — должна была эта миссия.
Обеспечив себе, таким образом, некоторую приватность, я присел на корточки, душераздирающе вздохнул и вытащил из себя биопакет. Анальная полость человека использовалась контрабандистами для перевозки тайных грузов на протяжении большей части нашей истории. Я безмерно горд тем, что сумел пронести эту славную традицию в век космических перелётов.
Не без труда — поверхность пакета была специально сделана скользкой — я разделил его на две половины, опустив части в заранее подготовленные стаканы с водой.
Осталось сделать последний штрих. Вытащив из своей маленькой аптечки шесть таблеток от несварения желудка, я положил по три в каждый стакан, с удовлетворением посмотрев, как они вспениваются на поверхности, быстро растворяясь в воде.
В случае чего эти таблетки можно было бы съесть — хотя не думаю, что они хоть как-то могли повлиять на расстройство желудка. Зато они содержали вещества, превращающие воду в идеальный питательный раствор. В них также содержался гормон, запускающий рост яиц.
Эта фаза должна была длиться сутки.
Я спрятал стаканы в шкаф под раковиной, сбрызнув ещё раз одеколоном тщательно вымытые руки — используя его на этот раз по прямому назначению. После чего натянул свою любимую гавайскую рубашку и вышел из юрты с целью скрасить вечер беседой с остальными делегатами.
* * *
Расположенные внутри «Спасения Жизни» биокамеры представляли собой овоиды размером восемь километров по своей оси и четыре километра в диаметре в самой широкой части. В первом из них, в котором мы сейчас находились, в центре висел заменяющий солнце огромный светящийся шар, сияющий тёплым, слегка оранжевым светом.
Создаваемые людьми космические поселения, как правило, формировали ландшафты на внутренней поверхности цилиндра, оставляя торцевые стены свободными. В отличие от нас, биосферы Оликс были полностью покрыты растительностью.
Наш лагерь находился на опушке инопланетного леса — одновременно и похожего и отличного от земного. Деревья с мясистыми листьями пурпурного оттенка в этом лесу не вырастали до тех размеров, которые вы нашли бы в земных лесах, и не имели привычного природного разнообразия — все одного вида.
Их ветви ловко переплетались друг с другом, становясь опорой для десятков более мелких растений, таких как цветущие орхидеи-лианы, подобные растущим на потолке моей юрты. Их цветы, наряду с виноградными лозами и рваными нитками висящего мха, свисающими с ветвей словно бахрома, создавали уютный полумрак.
Почва под деревьями была покрыта мягким, жёлтым мхом, расцвеченном разноцветными пятнами, словно замысловатый мозаичный ковёр, в складках которого текли маленькие ручейки, впадающие в заросшие тростником прудики, проглядывающие среди деревьев.
На мой взгляд, лес скорее напоминал выставку гигантских бонсай, чем что-то природное. Рукотворные ландшафты наших орбитальных поселений кажутся мне многократно более естественными, уж простите меня за подобный оксюморон.