– Джон, – ответил он и сам удивился этому. Видно, это она так на него подействовала. – Джон Мидлтон. Но меня здесь никто не зовет Джоном. Меня знают как Причера.
– Вы проповедник?[4]
– Нет, – ответил тот с коротким смешком. – И я очень далек от этого. Но Джоном меня звала только мать.
– А как вас звал отец? – спросила она.
– Приятель, – ответил он и улыбнулся. – «Эй, приятель» – вот так примерно.
– А почему тогда Причер?
– Да не знаю, – пробормотал он, застеснявшись. – Я получил это прозвище еще в юности, когда учился в Морском корпусе. Парни говорили, что я слишком строгих нравов.
– Это правда? Вы были строгих нравов?
– Да… нет, на самом деле, – признался Джон. – Просто я никогда не ругался. И ходил на мессу. Я вырос среди священников и монахинь – моя мать была очень набожной. А кроме меня, никто в корпусе мессу не посещал, насколько я помню. И когда они ходили за выпивкой и женщинами, я болтался где-то в хвосте. Не знаю… сам я никогда не испытывал желания этим заниматься. Я не слишком умею ладить с женщинами. – Он внезапно улыбнулся. – Это ведь сразу заметно, да? И желание напиться меня никогда не посещало.
– Но у вас ведь есть этот бар, – возразила Пейдж.
– Это не мой бар, а Джека. А он очень следит за посетителями. Мы никого отсюда не выпускаем, если это небезопасно, знаете ли. Мне нравится пропустить стаканчик в конце дня, но нет причин добавлять к этому головную боль. – Он усмехнулся.
– Мне вас звать Джоном? – спросила девушка. – Или Причером?
– Как хотите, так и зовите.
– Джон, – сказала она. – Я буду звать вас Джоном, хорошо?
– Да. Если хотите, – согласился он. – Меня это устраивает. Много воды утекло с тех пор, как меня так называли.
На мгновение Пейдж снова потупилась, но потом посмотрела ему в глаза:
– Джон, я очень ценю то, что вы делаете для меня. Спасибо, что не закрыли бар, и все остальное.
– Да ничего особенного я не сделал. Мы почти каждый вечер закрываемся позже, чем сегодня. – Причер кивнул в сторону мальчика: – Он проснется голодным?
– Наверное, – ответила она. – У меня было в машине немного арахисового масла и джема, и он быстро управился с тем и другим.
– На втором этаже есть свободная комната. Сразу под ней кухня, вы можете сами там похозяйничать – я оставлю для вас свет включенным. Берите что хотите. В холодильнике есть молоко и апельсиновый сок. Там же стоят хлопья, хлеб, арахисовое масло, тот же суп, что вы ели. Можете воспользоваться микроволновкой. Ладно?
– Это очень мило с вашей стороны, но…
– Пейдж, вы выглядите усталой, ваш малыш болен, вы же не хотите тащить его на улицу в такой холод и дождь.
Она подумала пару секунд и потом спросила:
– Сколько?
Причер невольно рассмеялся, но тут же опомнился.
– Извините, я не хотел над вами смеяться. Это просто моя старая комната. Не гостиничный номер или что-то в этом роде. Я жил там два года, но потом Джек и Мел поженились, и я переселился в его квартиру. Эта комната над кухней – по утрам там немного пахнет беконом и кофе, но она приличных размеров, и в ней есть большая ванная. Ночевать в комнате вполне можно. – Он пожал плечами. – Просто будьте мне хорошей соседкой, ладно?
– Это очень щедро, – заметила она.
– Мне это ничего не стоит – комната пустует. Буду рад вас выручить. – Он кашлянул. – Принести вам из машины чемодан или еще что-нибудь?
– Да, чемодан. Он на заднем сиденье.
– Я сейчас схожу за ним. Вы пока пейте свой бренди. И налейте себе еще, если хочется. На вашем месте мне бы хотелось еще выпить, после поездки по этим холмам под проливным дождем. – Он встал. – Я принесу чемодан и покажу вам комнату. Наверху. Хм… вы хотите, чтобы я перенес туда и мальчика?
Она тоже встала.
– Если вам не трудно. – Пейдж потянулась, словно плечи у нее затекли от долгого пути за рулем. – Спасибо.
– Никаких проблем, – произнес он. – Слушайте, вы не волнуйтесь. Ваша комната и моя квартира даже не сообщаются, нас будут отделять кухня и лестница. Вы просто заприте дверь и немного отдохните. – Он осторожно и немного неловко взял мальчика на руки. Его головка легла Причеру на плечо, и это было очень странное ощущение. У Причера не бы ло опыта ношения детей, но ему понравилось. Он медленно провел рукой по спинке мальчика. – Пошли.
Причер провел Пейдж через кухню и поднялся по задней лестнице. Открыв дверь в комнату, он пробормотал:
– Извините за беспорядок. Здесь остались кое-какие мои вещи – вроде этих гирь. Но простыни чистые.
– Все замечательно, – заверила его Пейдж. – Утром я сразу же уеду.
– Об этом не волнуйтесь. Как я уже сказал, эта комната не сдается, просто стоит пустая. Если вам нужна будет пара дней, мы договоримся. Я имею в виду, если ваш сын подхватил вирус или что-то подобное…
Он осторожно положил мальчика на кровать, испытывая странное нежелание отпускать его. Тепло детского тельца, прижавшегося к его груди, было приятным и успокаивающим. Он не удержался и коснулся светлых волосиков. Прекрасный мальчуган.
– А ключи от машины? Они могут мне понадобиться, чтобы взять чемодан с заднего сиденья.
Девушка порылась в своей матерчатой сумке, которая очень походила на сумку для памперсов, хотя мальчик явно был для них слишком большой, и отдала Причеру ключи.
– Я сейчас вернусь, – кивнул он и ушел к ее машине.
Это оказалась маленькая «хонда». Чтобы сесть в нее, ему пришлось отодвинуть сиденье до самого конца назад, и все равно его колени упирались в руль. Причер завел мотор и, объехав дом, припарковался позади него, около своего пикапа. Он поставил машину так, чтобы с главной улицы ее не было видно – просто на случай, если Пейдж кто-то ищет. Он сам не понимал, почему для него так важно, чтобы она не испытывала страха.
Одним движением он забрал чемодан с заднего сиденья; он показался Причеру слишком маленьким, чтобы совершать с ним дальние поездки. Годился разве что для одной смены одежды.
Он вернулся наверх и увидел, что Пейдж сидит на краю кровати рядом с сыном в напряженной позе. Причер поставил чемодан, положил ключи на бюро, что стояло у двери, и потоптался в дверном проеме. Девушка встала и повернулась к нему.
– Слушайте. Ну… я переставил вашу машину – теперь она стоит позади дома за моим пикапом. Я убрал ее с улицы, и с дороги ее сейчас не видно. Так что, если вы вдруг выйдете, не удивляйтесь, она никуда не делась. Только не советую вам сейчас выходить, лучше переждите дождь и поезжайте в нормальную погоду, при дневном свете. Но если вы станете нервничать – ну, вы понимаете, – бар запирается изнутри, вот ключи от него. Не страшно, если вы… Если вы не сможете расслабиться и захотите уехать, можете оставить бар незапертым, это не проблема. Здесь очень тихое место и безопасное. Мы сами иногда забываем запереть дверь. Сегодня вы с парнишкой здесь ночуете, и я, конечно, запру ее. Хм… Пейдж… вам не о чем волноваться. Мне можно доверять. Иначе Джек не оставил бы бар на меня одного. Так что отдыхайте.
– Спасибо, – еле слышно произнесла она.
Он закрыл за собой дверь и тут же услышал, как задвинулась щеколда. Она сделала это, чтобы обезопасить себя. И впервые со времени своего приезда в Вирджин-Ривер Причер подумал о том, зачем эту щеколду вообще вешали на дверь.
Он постоял с минуту в раздумье. Почти наверняка это муж или бойфренд ударил ее по лицу, и она вместе с сыном сбежала. Ему не по душе было думать о том, что такое случается. Вернее, происходит все время. Он никогда не понимал, в чем удовольствие мужчины, который поднимает руку на женщину. Ему это казалось бессмысленным. Если у тебя есть такая симпатичная женщина, с ней надо хорошо обращаться. Не подвергать ее опасности и защищать, если есть необходимость.
Он сходил в бар и выключил там свет, потом заглянул на кухню и оставил там свет включенным на случай, если она захочет туда спуститься. Он вернулся в свою квартиру, что находилась позади кухни. Но спустя пару минут вдруг вспомнил, что в комнате наверху нет чистых полотенец – в свое время он перенес все на первый этаж. Он сходил в ванную, взял там стопку белоснежных полотенец и снова поднялся наверх.