— Простите мне мое недоверие.
— Все в порядке, — девушка отвернулась и, виляя бедрами, пошла дальше. Так уверенно и смело. Как ловко у нее это выходит. Хит Линг нагнал Лори и предложил локоть. Девушка, прикрывая клыкастый рот ладонью, очаровательно хихикнула и приняла предложение, уцепилась за мужчину.
Теплая, но очень легкая, словно кости стали полыми. Это нечеловеческое тело, хоть и имеет с ним общие черты. Анима — так называли души в объявления. И тут глаза Линга широко распахнулись. В университете они в рамках медицинского курса изучали латынь, лишь отдельные слова, но они с друзьями пошли немного дальше. Анима в переводе с латыни легкая, душа. Значит, на доске тоже были латинские названия, только Линг не узнал наречие. Возможно, оно более древнее, чем то, с каким ныне знакомятся люди. Мертвый язык в городе мертвых, есть в этом что-то ироничное.
— Не знаю, уместно ли, но хочу выказать сочувствие вашей семье, — как бы невзначай оборонил Линг, пока они все дальше уходили в переулки. Глухие места. Здесь даже в окнах домов не разглядеть ликов душ.
— Все мы смертны, тут уж ничего не поделать. Но меня радует наличие посмертия, — дрогнули в улыбке уголки губ, — при жизни я ни во что не верила. Думала, что с последним ударом сердца придет темнота, конец всему, кто бы мог подумать, что это лишь начало.
Линг многозначительно кивнул, резко перехватил сперва одно запястье девицы, затем другое и с силой прижал к ближайшему столбу. Лори оскалилась. Вся робость ушла из ее движений, попыток вырваться, но Линг усилил нажим.
— За дурака меня держишь? Какое смирение для только что почившей, какая уверенная походка! — Гнев поднялся из недр преобразившегося нутра, клокотал и бесновался. Требовал ударить Лори по голове, расколоть череп, разодрать грудную клетку. Линг услышал собственный смех и тут же себя оборвал. — Давно выдумала эту трогательную историю?
Лори угрожающе зарокотала. Линг во всей красе увидел ее огромные, желтоватые у основания клыки. Он с силой приложил девицу о столб, заставляя удариться не только спиной, но и затылком.
— Ограбить меня хотела? Убить?
— Маленькая сахарная свинка, — неожиданно рассмеялась девица, — тебе все равно недолго осталось, а так бы хоть пользу принес!
— Что ты такое мелишь?
— Похрюкай, свинка, — бесновалась провожатая.
Линг рыкнул и отвесил девице пощечину. Голова треклятой Лори метнулась в сторону, но хохотать, как умалишенная девица не перестала. Ее освободившаяся рука, точно змея, метнулась к шее Линга. Мужчина отшатнулся и клацнул зубами. Уподобившаяся дикой кошке усопшая бросилась на Линга, опрокинула на брусчатку и попыталась укусить. Линг испугался бы ее разверзнувшейся пасти, если бы не был так зол. Мужчина, что было сил, пнул дикарку. Лори отлетела в сторону, шмякнулась на камень и затихла с неестественно вывернутой шеей.
Линг сел и посмотрел на девицу. Кофточка задралась, показав пришитые с обратной стороны камни разных цветов. Недолго думая, Линг поднялся, пару раз пнул агрессивную стерву, и только убедившись, что та не поднимется, принялся срывать нечаянную добычу. Над некоторыми швами пришлось потрудиться, хорошо пришила. Мешочек на талии стал тяжелее.
Линг поднялся, огляделся. Вокруг по-прежнему никого не было. Пользуясь удачным стечением обстоятельств, почивший поспешил обратно к шумной улице. Почти бежал, опасаясь погони. Линг так и не понял, чего от него хотели, но боялся, что девчонка была не одна. Вряд ли подельников обрадует смерть привлекательной кобылки-приманки.
Восстанавливая путь, Линг остановился перед последним поворотом. Привел в порядок дыхание, одежду и спокойно вышел к ателье. Он собирался слиться с толпой, но оказалось, что никакой толпы нет. На улице вообще никого не было, а все лавки закрыты. Линг насторожился. Дошел до доски с объявлениями, но даже там не оказалось толпы задумчивых душ. Линг пошел дальше, прошел поворот и арку, но тут же отступил и скрылся в ее тени.
Посреди улицы стояла крытая повозка и жуки, вроде того, что откусил ему один из мизинцев. Шныряя по переулкам, они гарпунами вытаскивали оттуда истекающие чернотой души и затаскивали их в повозку, накрытую чехлом клетку.
Линг сглотнул. Пустой желудок свернулся в узел. Мужчина вжался в камень, боясь пошевелиться и выдать себя.
Жуки о чем-то переговаривались. Линг ничего толком не слышал, но вид у них был невеселый. Один, запихнув душу в клетку, начал активно жестикулировать всеми шестью лапами, пытался что-то объяснить коллеге. Тот только от него отмахнулся и пошел к следующему переулку. Душа, крича, пыталась отбиваться, но жук дал ей такую мощную оплеуху, что та обмякла, только и оставалось, что подцепить ее гарпуном и доволочь до клетки.