Бородач вернулся и грохнул об пол табуреткой:
— Сдись, друг.
— А ты?
— Сдись, друг.
Я сел на табуретку, а он грохнулся жопой об пол рядом. Достал раскланой пластмасовый стаканчик и раскрыл его.
— Один? — спросил я, вздыхая.
Он кивнул и макнул бородой в суп.
— Ну ладно, давай за знакомство.
Дальше пошло дело быстрее. Бородач пил первый, а я тем временем навертал суп, чтобы избавиться от зудящего чувства голода и вообще не окосеть с первых минут. Готовила девушка хорошо. Химию искуственных продуктов она разбавляла маленькими кусочками мяса и капельками сметаны. Хлеб чуть посыпала солью и намочила. Вкуснятина. Я чавкал пока голод не упал до нулевой отметки, а бородач мычал и тыкал стаканом. Сам он пить отказывался наотрез. Ну и я не отказался. Нужно было расслабится, пока не отрубился от усталости.
Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.
Эх, гулять так гулять. Мы пили и закусывали, общались на только пьяницам понятном языке, поняли, что чокаться не получится и продолжали пить.
Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.
По двигающимся стенам, хорошему настроению и любви к бородачу я понял, что перебрал, но уже было поздно. И так было нужно. Усталость как рукой сняло.
Никто не ломился в двери, никто не требовал успокоиться и заткнуться, мы боролись до последних ста грамм, пока не победили.
Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.
Я был готов и клиент тоже созрел. Он уже ничего не соображал и только хрипел. Хорошо, что слушался приказов, как послушный робот. Уговорить его сдвинуть люк труда не составило.
— Зчем? — спросил он обнимая меня и смотря в глаза, — Зчем?
— Нда, — в тон ему ответил я и кажется поцеловал, — Мжду нами?
— Да.
Стол с пустыми бутылками. стаканами и рассыпанными крошками хлеба остался позади. Мы пошатываясь и поддерживая друг друга вышли из дома, не забыв закрыть двери.
По дороге я забрал пакет, который оставил у гаражей. Бородач кивнул и ничего не сказал. Мы проходили мимо плакатов с моим именем, мимо моей рожи на столбах, моей рожи на земле, раздуваемой ветром. Если бы собутыльник был хоть чуть менее пьяным, он бы узнал меня. Но не в эту ночь.
Этой ночью мы добрались до Площади Независимости практически без приключений. Сфотографировались перед ботом (я отвернулся и показал ему некрасивый жест), спрятались от полицейского (хотя кажется он все видел, просто связываться было лень, элитные полицейские брезгливые очень) и раз десять упали. То я оказался сверху, то Бородач и пришлось его скидывать, а потом ставить на ноги. Так и добрались.
Я отпустил друга и он рухнул у люка, сел, обняв его ногами и посмотрел на меня.
— Этот?
— Угу.
— Нахрна?
— Надо.
Он кивнул и схватившись за углубления для пальцев потащил груз вверх. Люк с трудом но поддался, бородач напрягся и побагровел и все тянул вертикально. Я подполз к нему на коленях, оставив пакет и потянул на себя, горизонтально.
— Ухнем!
Мы ухнули и протащили люк по земле, оставив след и открытую черную дыру.
Сила увеличена на три процента.
Бородач убрал ноги подальше и подполз ко мне.
— Ты драк, — прошептал он обнимая меня и слюнявя пьяными поцелуями. Я уже терпел из последних сил, но нужно было. Быть может это последний человек с которым я разговариваю и он точно меня завтра не вспомнит.
— Спсибо, — сказал я, — Йди домой.
— Дурак, — повторил Ваня и встал, — Но мой дрых.
— Конечно, друг, навсегда. Люк ту-ту и йди домой.
— Ту-ту и домой, — кивнул он соображая, — Давай.
Я схватил пакет с продуктами и сунул ноги в дыру. Не нашел опоры под ногами и чуть не навернулся. Бородач подхватил меня и улыбнулся.
— Джу.
— Спасибо, — наконец-то ступеньки нашлись под ногами и вдохнул свежий относительно воздух ешё раз, — Ну пока. Иди домой.
Бородач кивнул и вытер слезу со щеки. Слишком много эмоций, как бы не вспомнил он завтра сегодняшнюю ночь.
Ожидая с каждым шагом, что меня сейчас цапнут за ногу, оставляя без куска мяса я полез вниз. Все ниже и ниже. Голова была уже ниже уровня земли, светлый круг наверху становился все меньше и меньше, пока не стал величиной с монету. Что он там заснул что ли? Нет, голова торчит.
Я отчаянно замахал рукой привлекая внимание:
— Закрывай!
Круг закрывался, погружая меня в кромешную тьму.