Выбрать главу

Пристрастие к алкоголю увеличено на сорок процентов.

Я махнул рукой, вызывая интерфейс. Буквы вылетели и встали в раскаряку по всему периферийному зрению. К тому же перепутались местами и уменьшились в размерах. Я махал руками, как флюгер, пытаясь упорядочить таблицу на экране.

— Чой-то он? — спросил наглый рыжань в кожаных штанах.

Наконец я нашел нужную строчку и прищурился, пытаясь поймать фокус.

«Пристрастие к алкоголю девяносто процентов.»

Терпимо. Нужно заполнить до конца, если уже начали.

— Эй, полегче! — сказал шеф, посмеиваясь, — Бухло дорогое. Элитное.

Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.

Я отшвырнул флягу в сторону и удовлетворенно рыгнул. Толпа выдохнула и посмотрела на начальника.

— Нужно его пристрелить, — повторил усатый.

— Зачем? Он ничего не расскажет. Правда?

Я поспешно кивнул, как будто от этого судорожного кивания зависела жизнь.

— Хорошо, — похвалил шеф, — Пересмешник и Заноса проведите нашего друга.

Парень в шляпе поднял флягу, отряхнул ее об колено и сунул в карман. Достал пистолет и ткнул в мою сторону.

— Пошли!

Заноза оказался занозой с автоматом. Он ткнул дулом указывая направление куда мне идти. На выход. Вообще-то я его не спрашивал, но пошел. Охранники за мной. Хорошо, что не убьют. Отосплюсь и пойду мочить Охотников. Надоело мне бегать от этих юных упырей. Пусть у себя там элиток пугают.

Вожак вместе со своей стаей лежал в луже крови, не успели добежать до прохода между домами, ребятки мои.

Я остановился и алкоголь пробудил чувство благодарности, глубоко запрятанное внутри. Присел и погладил холодное тело собаки, хорошо выполняющей свою работу. Глаза ее остекленели и все равно яростно смотрели в одну точку.

— За что собак убили?

— Самооборона, — ответил Пересмешник, — Хорошие твари, но мы защищались. Откуда они вообще тут взялись, тут должно быть зачищено. И ты еще в коробке спишь. Проходной двор, а не секретное место встречи.

— Они бы полакомились яйцами Занозы, — задумчиво сказал я.

— Встань! — он ткнул меня дулом автомата в спину, — Пошли, бомж!

Я погладил собаку последний раз и поднялся. Они лежали троем, почти бок о бок, с рваными ранами в боках, остекленевшими глазами и клыками, обнаженными в последнем рыке. Как три брата.

— Хозяева этих собак вас не простят.

И мы двинули дальше.

* * *

— Пойдем мочить упырей? — спросил я у Заносы.

— Чего? — он махнул автоматом, — Иди давай.

— Я этих элиток на *** вертел, — уточнил я и показал где их вертел.

Пересмешник засмеялся а Заноза ткнул стволом в спину.

— Шагай, убийца!

— Эх, ты, — сказал я, — Заноза в заднице.

Так неспешно мы подошли к воротам. Они были закрыты изнутри. Пересмешник дал знак остановиться и пошел открывать. Заноза стоял за спиной и автомат не опускал.

— Опусти, — сказал я — Оружие, нацеленное на меня, отрезвляет. А мне и так хорошо.

— Ничего. Не долго тебе осталось. Не успеешь протрезветь.

Вот именно эти слова и привели меня в чувство. А также злобный взгляд, который бросил на Занозу напарник. Пересмешник повернулся и продолжил дергать замок. Заело.

Я повернулся к напарнику и улыбнулся ему. Меня больше не водило из стороны в сторону и взгляд был ясным. Шагнул вперед и нанес противнику в лицо прямой удар правой рукой, левой схватил автомат и дернул, отводя дуло в сторону. Заноза рухнул на спину, но успел конвульсивно нажать спусковой крючок. Грохнул выстрел. В молоко. Я опять рванул автомат на себя и добавил ему ногой сверху, чтобы забрать ствол. Вырвал и пока он держался за свой хрюндель повернулся к Пересмешнику.

Навык «Рукопашный бой» увеличен на одиннадцать процентов.

Пересмешник нажал на курок и пистолет рявкнул, пробивая дыру в животе. Меня отбросило в сторону и помню, как споткнувшись о Занозу падаю на спину. Боли не чувствовал, только помутнело в глазах и сперло дыхание. Руки машинально зажимали рану, но напрасно, сквозь пальцы текла кровь, толчками выливаясь на поверхность.

Пересмешник сунул пистолет на место и подошел.

— Заноза! Заноза, ты жив?

— Да! Этот падла мне нос сломал, херов бомжара. Забери у него мой МП.

— Хорошо, — сказал Пересмешник и забрал у меня автомат из руки.

— Суука, — стонал Заноза, — как больно! Вот урод, мы его поили, кормили, а он мне харю причесал. Проверь его, это тварь еще может жива.