Часть вторая
Глава 10
Когда с головы сдернули дурно пахнущий мешок, то вонь сменилась на аромат дорогих духов. Я вдохнул божественный запах и открыл глаза. Яркий свет после тьмы резанул как бритвой и пришлось снова их закрыть, чтобы не ослепнуть. Белые стены помещения усиливали сияние в разы. Свет пробивался сквозь ресницы и я чуть ослабил веки, так чтобы он поступал мелкими порциями, нужно привыкать.
— Открываем глаза, respecté! У нас слишком мало времени, на беседы.
Я медленно открыл глаза и прищурился. Белые стены, белый потолок, белый прозрачный стол, многофункциональный экран на одной стене и двустороннее зеркало на другой. Понятно куда меня привезли. Комната для допросов ЭСБ. Раскрашенные попугаи и фанфароны любят эпичные абревиатуры. ЭСБ — Элитная Служба Безопасности. Вот где я нахожусь. Петух в сапогах с высокими платформами это подтверждает всем своим видом.
Форма элитников сильно отличается от нашей. Одни сапожки чего стоят, а эти узкие штанишки разных цветов и фуражки с надписью «Порядок». Но это копы. Спецслужбы не носят фуражки и нагрудные надписи. Стараются держаться в тени насколько это возможно в таком клоунском наряде.
Тот, что ходит передо мной точно ЭСБ-шник. Второй — простой полицейский. Голубой пиджачок с надписью «Порядок» и белая фуражка. Белые штанишки и черные сапоги на каблуках. Он стоит у экрана не шевелясь. Рядом с ним еще два сотрудника в черной, обтягивающей форме. Это спецы, если не ошибаюсь, они используются для грязной работы.
С потолка свисает Шнур Удержания. Если меня не одели на него, то допрос скорее всего будет не жесткий.
ЭСБ-шник заметил, что я уже привык к свету и остановился, наблюдая за мной.
— Хорошо, — подчеркнул он и извлек белоснежный планшет, — Ты знаешь, где находишься.
Я прокашлялся и кивнул:
— ЭСБ, если не ошибаюсь.
— Excellent. - он покопался в планшете и поднял глаза, — Имя, Фамилия, звание, срок службы.
Я назвал свои данные и с трудом вспомнил, что отпахал копом на Нижних Уровнях уже восемь лет, не считая учебы. Пока я говорил допрашивающий кивал, а люди в черном зевали, прислонившись к стене. Похоже они тут только для охраны.
— Знаешь почему ты здесь, господин полицейский.
Нас учат отвечать четко и не двусмысленно, особенно когда отчитываешься перед начальством. Это наверное тот случай.
— Приглашен на допрос в ЭСБ по поводу массового расстрела полицейских в Участке номер один.
— Правильно, — кивнул элитник и посмотрел мне в глаза, — Кто убил двадцать два копа за вечер?
Ответить было одновременно сложно и просто.
— Я не знаю. Люди в масках.
— Сколько их было?
— Может десяток. Я не уверен, не видел всех.
— Стул! — сказал элитник и один из спецов притащил ему белый стул. В этом сиянии легко не заметить светлую мебель и разбить колено о белую табуретку. Элитник поставил стул спинкой ко мне и поставил на нее планшет. Теперь он как будто висел в воздухе. Планшет.
— Почему не видел?
— Я был занят выживанием.
Элитник побарабанил пальцами по планшету:
— Кстати о выживании. Вы же профессионал, respecté. Догадываешься о чем я думаю?
— Да. Почему я остался в живых.
Элитник поднял указательный палец вверх.
— Только тебя не тронули.
— Ну я бы не сказал, что не тронули.
В тот день я как обычно заступил на службу. Работы не много, поэтому выходили посменно, через сутки. В тот день была моя смена. Я приехал около восьми, как положено сделал утреннюю «дроно-фотографию» и глазастик улетел, бормоча. На входе расписался в книге учета, получил оружие, нацепил «Правосудие 13» на пояс и вошел в участок.
Поздоровался с парнями на первом этаже и зашагал к лифту. Первый — это мини-тюрьма. Плохое место для работы. Воняет мочой и кровью. Заключенные постоянно плачут и умоляют освободить (особенно те, кто первую неделю сидят). Неприятно. Все копы проходят стажировку на Первом, остаются только тупые или ленивые.
Я четыре месяца служил охранником зеков, от звонка до звонка. Через год бы точно с ума сошел от местных воплей и страданий, сел бы рядом с ними.
Здесь даже дверь лифта грязная, ее моют только когда начальство может подъехать на проверку. Шахта лифта воняет трупами угольных крыс. Они застревают в ней и умирают от голода. Говорят, что раньше, во время войны, в шахту скидали заключенных и крысы питались трупами. Теперь, благодаря генетической памяти, приходит поколение за поколением, чтобы посмаковать человечинкой и попадают в ловушку. Я в эти сказки не верю. Толстяк Жирдяй любит рассказывать всякие ужастики, ему бы в писатели, а не в охранников порядка идти.