Но я слушался и всегда закрывал окна до той ночи.
В летний вечер жара стояла невыносимая. Пот не катился ручьями, просто было невероятно душно и легкая простыня вызывала боль от прикосновения. Грязная вода из крана не утоляла жажду, ветра не было от слова «совсем». Я тер глаза ладонями, оставляя грязные разводы и мучался неимоверно. Именно в этот летний вечер. Именно в этот летний вечер я и не закрыл окно. Плюнул на угольных мышей, плюнул на страхи матери и на свои страхи. «Если один раз не закрыть, никто не появится», — думал я: «Квартир полно, почему должны залететь именно к нам в эту ночь».
Мама пришла с работы уставшая и вымотанная из-за этой чертовой жары. Тяжело ей было без мужского плеча, теперь я это понимаю. Приготовила легкий ужин, мы покушали и она пошла в свою комнату. Почти сразу заснула на кровати не раздеваясь. Я вытащил простынь и аккуратно укрыл маму, выключил свет и пошел на кухню доедать.
Вспомнились мамины жуткие рассказы о битвах соседей с угольными мышами.
К одной пенсионерке мышь залетела на свет лампы и села на потолок, повиснув головой вниз. Та, страшно перепугалась, начала кричать и схватила швабру, напугав зверушку. Пыталась её выгнать, гоняя по комнате, но та только грамотно уворачивалась, пикировала на бабушкин «парик» издеваясь и в упор не замечала распахнутых форточек. Кончилось дело тем, что залетела еще одна и они пугали пенсионерку уже на пару. Пришлось звать мужиков-соседей, которые и так проснулись от воплей и просить выгнать тварей.
Мужики пришли со своими швабрами и веселуха продолжалась до утра, пока мыши не сдались. Бабулька слегла и больше окна на ночь не оставляла открытыми никогда, даже на улицу вечером выходила с опаской.
Ещё был случай в соседнем доме. Тот ещё случай. Женщина пошла в туалет, присела, всё как положено и случайно посмотрела вниз, между ног. Там что-то еле-еле шуршало. Из воды высовывалась маленькая мокрая головка с острыми зубками и топорщащимися крыльями. Она упорно лезла вверх, цепляясь когтями, но съезжала вниз. Женщина закричала и наверное пробила головой потолок подскакивая. Я даже сейчас, сидя в темноте, представляя эту картину обливаюсь потом, а что говорить о ней?
Одну мышь вообще не нашли. Тоже залетела на свет и пока муж, барыга с рынка, побежал за оружием — пропала. Искали её долго. Переворачивали кровати, заглядывали за шкафы, выносили мусор и нашли множество «нычек» — не нашли сволочь. Решили, что она незаметно ускользнула-уползла между ног и успокоились. А «сволочь» тем временем была беременной и залезла через щель в самую темноту дивана, храбро выдержала все тряски во время поисков, расположилась поудобнее головой вниз и родила шестерых зубастых потомков.
Через месяц когда хозяйка квартиры мирно курила на балконе, целая стая маленьких вампиров уселась на окне изнутри. Одна большая и четверо маленьких. Когда женщина обернулась, то пять пар глаз с обожанием следили за каждым ее движением.
Чем все кончилось мама не рассказала. Не знаю, может с балкона тетка сиганула. А может сидела там, пока соседи на вопли не прибежали и полицию не вызвали.
Вот такие истории я слышал об угольных мышах и поэтому мама так сильно боялась этих по сути безобидных тварей. На людей они не нападают, но выглядят, говорят ужасно. Я еще не знал, что скоро рассмотрю монстров во всех деталях.
Тем злосчастным вечером ложась спать я не вспоминал эти истории. То ли забыл, то ли специально выкинул из головы, чтобы спать спокойно. От сухой жары голова раскалывалась и болела, грязная вода не спасала. Я распахнул окно во всю ширь и прикрыл шторой, на всякий случай. Если чужак разгонится, то врежется и сдаст назад. Можно расслабиться.
Вот и расслабился. Все одеяла уже шкафу спрятаны, мама выдаёт только простыни в обязательном порядке. Я скатал простыню, смял ее и положил под голову, сойдет вместо подушки. Разделся до трусов и задрал ноги повыше, любил так спать, голова ниже, ноги выше.
Вечерняя прохлада все-таки проявилась и подул легкий сквознячок. Хорошо. Перебирая в голове воспоминания дня прошедшего я потихоньку заснул и видел сны.
Угольные мышки летали по комнате, качались на искусственных качелях и днем заходили в клетку поспать. Одного звали Кеша, а вторую Анжела. Кеша любил пить дешевое вино, а его подружка бананы. Они висели у меня на указательном пальце по очереди и смешно трещали крыльями. Правда от этого треска шел мороз по коже. Жуткий такой треск, даже сравнить не знаю с чем. Плюс они так тихо-тихо пищали и шипели, если их обидеть, такие звуки издают люки, ведущие в Подземные уровни. Как будто кто-то висит с той стороны, скребет ногтями и шипит: «Выпустите меня!».