— Что случилось?
— Ничего. Я поссорилась с Зариксом, вот и все.
Джавир фыркает, сразу же теряя интерес. По какой-то причине именно его безразличие ко всему, что хоть отдаленно связано со взрослыми отношениями, заставляет меня подавиться смехом.
Он смотрит на меня, как на бомбу, которая вот-вот взорвется, когда я плюхаюсь на свои меха.
— Я собирал информацию, — объявляет он, и я вздыхаю.
— Ты же знаешь, что сказал Зарикс насчет слежки. — Я отвожу взгляд и тут же снова злюсь. Даже произносить его имя сейчас больно.
Джавир отмахивается.
— У нас могут быть проблемы, — говорит он, и я сажусь прямее.
— Что ты имеешь в виду?
— Никто не ожидал, что вуальди соберутся в таком огромном количестве. И Ракиз не ответил посланнику Дексара. Некоторые люди считают, что он ждет, пока это племя не будет уничтожено, и тогда он сможет уничтожить вуальди и расширить свою территорию.
Я хмурюсь. В голосе Зарикса всегда звучало уважение, когда он говорил о Ракизе.
— Я уверена, что он придет, — говорю я, и Джавир фыркает.
— Ну, если мы в ближайшее время не получим больше воинов, будет слишком поздно.
От этой мысли у меня сводит живот, и я снова вздыхаю, вспоминая взгляд Зарикса, когда он отдавал мне приказ.
Я пытаюсь выдать ему презумпцию невиновности, поскольку он так долго не позволял себе ни о ком заботиться. Я хорошо понимаю, что это его защитные инстинкты, которые выходят на первый план и побуждают его отослать меня.
В чем проблема? Он не хочет говорить со мной об этом. Он не скажет: «Эй, Бэт, я беспокоюсь о тебе. Давай подумаем о том, как мы можем организовать, что ты останешься в безопасности.» Вместо этого он думает, что может запросто отправить меня из лагеря. Думаю, в глубине души он знает, что вдали от лагеря мне было бы не безопаснее, особенно учитывая, сколько вуальди собирается поблизости. Но его методы контроля заставляют его вести себя как варвар.
Ты тупица. Он — и есть варвар.
— Бэт?
Я моргаю, и лицо Джавира снова обретает четкость.
— Ты снова думаешь о Зариксе, не так ли? — Он закатывает глаза и вдруг смотрит с таким отвращением, что я почти ожидаю, что он заявит, что у девушек бывают вши.
Я не могу не улыбнуться.
— Так ли.
Он наклоняет голову, его широкий нос морщится, и тусклый свет подчеркивает плоскую, почти беспористую природу его голубой кожи.
— Знаешь, тебе надо просто поговорить с ним. Мама всегда говорит, что общение — самая важная часть любых отношений. — Его лицо становится грустным при упоминании о матери, и я кладу руку ему на колено.
— Она в безопасности, Джавир.
— Я знаю. Просто… эта хижина была всем, что у нас было. Что мы теперь будем делать?
— Обещаю, все будет хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам, ребята, было где жить. И ты знаешь, что Зарикс прикрывает твою спину.
Джавир долго смотрит на меня, а потом улыбается щербатым ртом, выглядя при этом странно ангельски и совсем не похожим на ребенка, который может перерезать горло вуальди.
Что бы ни случилось на этой планете, я позабочусь о том, чтобы с этим ребенком и его мамой все было в порядке. В этой вселенной должна быть хоть какая-то справедливость.
— Вуальди!
Мы оба поворачиваемся на крики, почти спотыкаясь друг о друга, когда выбегаем из шатра. На ходу я беру в руки арбалет, и мы присоединяемся к толпе, направляющейся ко входу в лагерь.
Сейчас в лагере больше нет воинов, и, вероятно, поэтому вуальди воспользовался своим шансом. У меня перехватывает дыхание, когда он приближается — все еще достаточно далеко, но чтобы у него был шанс спастись.
Но только потому, что он едет на мишуа.
У бедняжки на месте рогов остались только обрубки. Вуальди завязали ей рот, чтобы она не могла кусаться, но я все еще ошеломлена тем, что они смогли ее похитить.
— Она беременна, — бормочет Джавир, и я понимаю, что он прав. Ее живот раздут, и Вуальди используют ее, чтобы отправить нам послание.
Мы заберем все, что вам дорого, и сломаем, изувечим.
Вуальди стоит на спине мишуа, чего браксиец никогда бы себе не позволил. Зарикс и Текар наблюдают за вуальди с пустыми лицами, и я подхожу ближе к ним, пока мы все наблюдаем.
— Сдавайтесь сейчас же, — кричит ублюдок с ухмылкой, демонстрируя острые зубы. — И мы оставим в живых женщин и детей.
Я чуть не закатываю глаза. Киллис послал этого засранца, прекрасно зная, что тот не вернется. Взгляд вуальди скользит мимо Текара, и его глаза сужаются, улыбка исчезает с его лица, когда он встречается со мной взглядом.