Вскоре Лайза поняла, почему. Вдали возвышалась пара пальм. К ним был прикреплен большой шатер песочного цвета. Когда они подъехали ближе, она увидела, что одна сторона его полностью засыпана песком. Укрепленный таким образом шатер вполне мог выдержать бурю. Вокруг не было никаких построек, ни электричества, ни телефона.
— Вот здесь вы и живете? — с сомнением спросила она, ожидая увидеть небольшой поселок или хотя бы нормальный дом.
— У меня там есть радио. Сейчас мы с кем-нибудь свяжемся.
Когда они доехали до шатра, он легко соскочил с коня и снял ее с седла.
— Я даже не знаю вашего имени, — смущенно произнесла она.
— Меня зовут Туарег аль-Шалдор, я племянник шейха Мохаммада аль-Шалдора. Добро пожаловать в мой дом! — Он слегка поклонился.
— О господи, значит, вы тоже шейх! — тихо произнесла она.
Он небрежно наклонил голову, словно это не имело никакого значения.
Лайза не могла поверить, что она стоит рядом с настоящим шейхом. Шесть недель назад их группу радушно принял в Мокансаиде другой шейх, но тогда ей не довелось поговорить с главой государства. На следующий день их группа выехала на раскопки, и с тех пор она видела мало людей, не связанных с раскопками.
Она посмотрела на шатер. Он ничем не напоминал брезентовые палатки, которые приняты в Соединенных Штатах, те, в которых жили участники экспедиции. Во-первых, он был величиной с гостиную в ее квартире. Высокий потолок позволял ходить в полный рост. Одна стена укреплена песком, у стволов пальм тоже насыпаны кучи песка.
— Как же вы здесь живете? Я думала, шейхи живут в столице, — сказала она. Один, в огромной пустыне! Где он покупает продукты? Где хранит еду? Где у него холодильник?
— Этот дом меня вполне устраивает. — Он снова поднял ее, словно она была легкой, как пушинка. А ведь одно ее снаряжение весило более двадцати фунтов!
Внутреннее убранство шатра немало удивило ее. Вместо брезента или пластиковых листов на полу были настоящие ковры. Богатых оттенков, они накладывались друг на друга и полностью покрывали пол. Внутри было темновато, но даже при скудном свете, проникающем снаружи, она увидела диван с витыми деревянными подлокотниками и горой пышных подушек золотистого, пурпурного и красного цветов.
Куда бы она ни посмотрела, всюду в глаза бросались медь и черное дерево. Ей очень хотелось запечатлеть на пленку каждый нюанс. Это было потрясающе! Неудивительно, что ему здесь так нравилось. Настоящее роскошное восточное жилище!
— У меня нет льда, но, думаю, если ноге обеспечить покой, это поможет, — сказал он, опуская ее на диван.
Она повернулась, и ее лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его лица. У него был глубокий голос и по-английски он говорил почти безупречно, с чуть заметным, незнакомым ей акцентом. Она же знала только несколько арабских слов. А произношение ее, наверное, было ужасным. Она кивнула и поблагодарила его по-арабски.
Он с удивлением взглянул на нее.
— Я польщен, что вы выучили наш язык.
— Очень плохо, — призналась она.
Он отошел в дальний конец шатра и снял накидку с небольшого коротковолнового радиопередатчика. Спустя несколько мгновений он уже что-то говорил. Лайза не понимала ни слова.
Надеясь, что он связался с лагерем, она вынула из футляра камеру и посмотрела в видоискатель, но делать снимки без разрешения хозяина не посмела. А каким украшением ее книги были бы эти снимки! Подлинное арабское жилище — прямо из сказок «Тысячи и одной ночи».
Опустив камеру, Лайза откинулась на подушки и попробовала устроиться поудобнее. До этого неприятного происшествия она считала, что ей очень повезло с работой на раскопках. Хотя большая часть фотографий, которые она делала, была предназначена для каталога памятников материальной культуры, что не давало ей большого простора для творчества, она также снимала обнаруженные жилища или другие интересные места. Основную часть ее работы можно выполнять сидя, и, безусловно, ее лодыжка скоро поправится настолько, что она сможет приступить к работе.
Туарег выключил радио и повернулся, опершись рукой об узкий стол.
— Ваши археологи будут поставлены в известность. Завтра кого-нибудь пришлют отремонтировать джип. А утром вас осмотрит врач. Теперь уже слишком поздно, да и песчаная буря распространилась слишком далеко. В город сейчас ехать опасно. Повсюду ведутся спасательные операции. Переночуем здесь.
Услышав эти слова, Лайза не сразу осознала их смысл.
— Переночуем здесь? — Она оглядела единственную комнату. Обильно обставлена, роскошные цвета и ткани. Но ничего личного. Где она будет спать? А он?