— Потому что я чертовски сильно люблю тебя, Ли... Я, бл*дь, схожу по тебе с ума. Ты не бремя.
Лила резко вдохнула, и ее глаза расширились.
— Кай... почему?
Я рассмеялся.
— Чертовски глупый вопрос, сладкие щечки, — ответил я. — Как спросить меня о невозможном. Просто я люблю. Я люблю тебя, безумная святоша
Лила смотрела на меня долгое время, прежде чем облизала губы и пустила взгляд к моим губам. Мой член затвердел, когда наши взгляды встретились, ее щеки стало ярко-пунцовыми.
— Очень, бл*дь, люблю тебя, — добавил я.
Лила потянулась и со слезящимися глазами прижала свои губы к моим. Мои пальцы обхватили ее длинные пряди, и я углубил поцелуй, мой язык встретился с ее.
Моя левая рука оставила ее волосы и медленно спускалась по ее обнаженной руке и под одеяло, чтобы обхватить ее за заднюю часть бедра.
Наши рты сталкивались с еще большим напором, и мой член становился тверже, настолько, что было больно. Лила отстранилась, ее глаза были полузакрыты, опьяненная от нашего поцелуя. Мы оба тяжело дышали, и я пытался успокоиться, но с ее напряженным тельцем, извивающимся на моих коленях, все шло не так, как я планировал.
— Кай... — простонала она, и я потерся своей щекой об ее.
Ее голос почти развязал мне руки, не говоря уже, что я ощущал, как ее киска становится влажной над моими боксерам.
— Что, детка? Скажи мне, что, черт побери, тебе нужно?
Наклонив голову, она вперилась своими голубыми глазами в мои и сказала:
— Это неправильно, грешно и показывает меня развратницей. Но я хочу почувствовать тебя... всего тебя. Я хочу почувствовать наше соединение. Я хочу, чтобы ты показал мне, каково это — быть соединенной с тобой... каждым возможным способом.
И вот тогда мое дыхание остановилось.
14 глава
Лила
Глаза Кая расширились, и я ощутила, как его твердость пульсирует у моего обнаженного бедра через тонкий материал его нижнего белья, когда я вслух проговорила запретные слова. Старейшины и пророк Давид объявили бы меня блудницей, но прямо сейчас я была рада этому титулу.
Кай уставился на меня, но я не могла расшифровать выражение его лица. Все его черты были резкими и напряженными, его губы, которые так хотелось поцеловать, были поджаты, пряди длинных золотистых волос — в беспорядке. Рука Кая переместилась на мое лицо, но нежное прикосновение было едва ощутимым.
Я инстинктивно уткнулась щекой в его теплую ладонь, пока ожидала его ответа, дрейфуя на блаженной волне его привязанности ко мне. Прижавшись головой к обнаженной коже его груди, я нервно коснулась губами его плеча, над разноцветными татуировками, загипнотизированная тем, как он дрожал и дергался под моим ртом.
Кай провел рукой по моим волосам и сделал долгий, рваный вдох.
— Лила... — прошипел он мягко, его кулак сжал мои мокрые волосы. Я рискнула взглянуть на его лицо, увидев, что его голова наклонена набок, глаза крепко зажмурены, а зубы сжимали нижнюю губу.
Мои руки дрожали от чудовищности того, что я делала; я нашла край одеяла, не отрывая взгляд от Кая, и бросила материал на пол, мое обнаженное тело было выставлено на обозрение.
Услышав, что одеяло упало, Кай опустил взгляд, его голубые глаза открылись и вспыхнули безошибочной страстью, разглядывая мою наготу.
Я провела рукой по его длинным светлым волосам и устремила взгляд на его выпяченные руки — мышцы были напряжены и очерчены. Осторожно подняв свои ноги с его коленей, мне удалось встать на дрожащих ногах, спиной к Каю.
Перебросив длинные волосы через левое плечо, отчего мокрые пряди коснулись моей левой груди, я сделала решительный вдох и медленно повернулась, удерживая взгляд устремленным в пол, почтительная и кроткая, какой и должна быть женщина перед мужчиной.
До этого дня я никогда не была полностью обнажена перед мужчиной, кроме брата Ноя, и мне потребовалась вся сила, чтобы не прикрыться и убежать. Мои разум и сердце боролись за защиту моей добродетели. Писание проносилось в моем сознании, чтобы уберечь от сексуальной безнравственности. Любой другой грех, совершенный человеком, находится вне его тела, но человек, который грешит сексуально, грешит против своего тела.
Пророк Давид учил, что соитие с кем-то вне Ордена, то же самое, что лечь в постель к Сатане. Для Окаянной соединиться с кем-то, кто не являлся благословленным, выбранным слугой Господа, избранным старейшиной, было непростительно, и наказывалось адским пламенем. Мой разум твердил мне сохранить веру, что это было испытание от Господа, что Кай был моим искушением, и я должна продержаться ради спасения своего народа. Но мое сердце говорило, что я должна быть с ним, что Мэй была права, и Ордена и моего Пророка больше нет.
Кай, с другой стороны, снова и снова доказывал, что он может быть сильным и защитить меня, начиная с убийства брата Ноя, человека, от которого, как он думал, миру лучше всего избавиться — Кай не знал, что брат Ной был необходим для моего спасения. Когда я думала о высоком, привлекательном мужчине позади себя, мое лоно возбуждалось и приходилось сжимать бедра от желания. Он защищал меня, избегал других женщин, чтобы остаться со мной. Ненасытная необходимость соединиться с ним вела меня в этот самый момент. Это было странно и против всех моих идеалов, но я хотела его... Я собиралась сдаться.
Ощущая провокационное покалывание в позвоночнике, я развернулась и ахнула, увидев, что рука Кая протянута, а палец завис в воздухе.
— Бл*дь, Лила...— прошипел он и потер свою промежность, пока влюбленными глазами осматривал меня от макушки до пальцев ног. Я слегка покачивалась на пятках под его пристальным разглядыванием, пока его взгляд снова не нашел мой.
Он вытянул руку, и я приняла ее. Кай притянул меня к своей груди, плоть к плоти, безумно колотящееся сердце напротив безумно колотящегося сердца. Запустив пальцы в копну моих волос, Кай дернул мою голову вперед, болезненный стон вырвался из глубины его горла, и его губы атаковали мои, язык скользнул мне в рот. Он держал меня за талию крепкой хваткой, затем провел по моей спине, массируя плоть, в то время как долгий стон выскользнул из его занятых губ.
Кай прервал поцелуй, губами и зубами он посасывал и покусывал мою шею, мои глаза закатились, когда бабочки запорхали в животе, а в груди и лоне появилось невыносимое давление.
Горячий рот Кая переместился на мою грудь, и я ощущала, как его палец спускался к моему возбуждению. Я резко вскрикнула, когда кончик пальца прошелся по моему входу, кружа и потирая что-то, посылая молнии удовольствия по моему телу.
— Кай! — закричала я, и мой взгляд нашел его. — Я не могу... Что это? Такое ощущение... такое ощущение....
— Чертовски идеальное, детка. Ты такая влажная... Мне нужно трахнуть тебя... Мне нужно почувствовать тебя вокруг моего члена.
Отстранившись, я опустила голову, подчиняясь, и двинулась к кровати. Когда я забралась на матрас, Кай отскочил от края и наблюдал за мной как ястреб, когда толкнул свои пальцы под пояс нижнего белья и начал стягивать его, освобождая свое огромное, эрегированное достоинство.
Я тяжело сглотнула, когда взглянула на голого и очень даже готового Кая похотливым взглядом. Он был так красив, что перехватывало дыхание, и он смотрел на меня взглядом, от которого мое сердце парило к небесам.
В этот момент ничего в нем не казалось грешным или испорченным. Соединение с ним не казалось аморальным или неправильным. Брат Ной никогда не смотрел на меня так, в его взгляде не было любви или чувственности, он смотрел на меня грубо и агрессивно. Но Кай... я видела все в нем. Желание соединиться с ним взывало ко мне так же сильно, как моя вера.
Он хотел меня так, как не хотел ни один мужчина... безоговорочно. И я заслужила почувствовать это, даже если на краткое мгновение, заслужила то, что было между Мэй и Стиксом.
Кай двинулся вперед, его тело было гибким и очерченным. Я ждала его лежа на спине, с закрытыми глазами и задержав дыхание, в предвкушении момента, когда он коснется моей кожи. Я не могла вытерпеть ожидания, сильное неведомое желание избавляло меня от моих страхов.