Стоя на шатающихся ногах, я покорно склонила голову.
— Сними платье.
Дрожа, я подняла руки и расстегнула молнию, мое серое платье упало на пол.
Я была голой.
Я была обнаженной.
Я вернулась.
Пошелестев простыней, Мика встал передо мной, наклонив голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Посмотри на меня, Далила. — Так же естественно, как сделать вдох, я повиновалась.
Мика провел рукой по моим волосам, затем сказал слова, слишком знакомые для меня:
— Я возьму тебя, Далила. Очищу тебя своим семенем. И ты не должна сопротивляться этому. Сопротивление только отсрочит твое спасение. Ты хочешь быть свободной? Ты хочешь быть с Господом, когда настанет судный день?
Мой разум наводнили воспоминания о том, как я была ребенком и те же самые слова исходили из уст брата Ноя. Я оцепенела.
Я снова стала той восьмилетней девочкой. Снова была одинокой потерянной душой.
Кивнув, мне пришлось сказать:
— Да, сэр, это моя самая большая мечта. — Я помнила это наизусть.
— Тогда не сопротивляйся, — приказал брат Мика. — У меня есть сила, чтобы спасти тебя. Я благословлен Богом, и смогу принести тебя в его объятия.
Брат Мика сдвинулся в сторону и показал на кровать. Я сделала три шага, встала на колени, прижала лоб к матрасу и сцепила руки за спиной.
Когда матрас прогнулся, брат Мика расположился у моего центра и начал толкать свой ствол в меня. Я закрыла глаза и представляла единственного мужчину, которого любила. Мужчину, который никогда не взял бы меня подобным образом. Он осуждал тех, кто так делал. Этот мужчина занимался со мной любовью...
— Детка, послушай меня и послушай внимательно.
Я всхлипнула и подарила ему свое внимание.
Его голос смягчился, и он заправил волосы мне за ухо своими пальцами, пока его светлые волосы щекотали кожу моей груди.
— Я не такой, как они. Да, я шлюха. Это не секрет. Я трахнул огромное количество дырок. Но я никогда не делал одного. Я никогда не заботился о сучках, как о тебе. Я никогда не ждал так долго ни одну киску, как твою. Я бы убил за тебя, детка. Если кто-то попробует забрать тебя у меня, я разорву их ублюдошные глотки. Ты принадлежишь мне, и прямо сейчас, в этой кровати, я сделаю кое-что в самый первый раз. Мы оба.
Я задержала дыхание, боясь выдохнуть, чтобы не разрушить момент, и не зная, что он откроет.
— Я займусь с тобой любовью, Лила. Я сделаю тебя своей, заклеймлю тебя. Потому что для меня больше нет никого другого… никто не смог сделать со мной этого, кроме тебя.
— Кай... — выдохнула я, и на этот раз приветствовала слезы, текущие по моим щекам. Они показывали Каю, что я тоже хотела этого всего с ним.
Кай вздохнул и сцеловал соленую жидкость на каждой щеке. Прижав свой лоб к моему, он рвано выдохнул и прошептал:
— Я, бл*дь, люблю тебя, Лила. То, что между нами, больше чем просто трах. Ты понимаешь, да?
В этот момент моя сдержанность испарилась. Обхватив руками его лицо, я прижала губы к его и призналась:
— Я так сильно люблю тебя, очень-очень сильно. С тобой я чувствую себя в безопасности... Когда я с тобой, я не боюсь. Ты и не догадываешься, какие особенные эти чувства для меня.
Ослепительная улыбка украсила его красивое лицо...
Я держала в голове выражение его лица.
Кай Уиллис, моя красивая настоящая любовь...
Я люблю тебя, Кай... Мое сердце навсегда твое...
***
Кай
— Нам нужны разведданные, мы совершим глупость, если пойдем в это место вслепую, — сказал АК. Смайлер и Таннер поддержали его.
Нацистский ублюдок уехал и вернулся с чертежами в руках. И да, новая община была гребаной крепостью. Тысячи акров скрытой и первоклассной военной защиты. Как будто гребаный «Форт-Нокс».
Мы не знали, как много уродов было там, но из данных Таннера, их могло быть тысячи.
Палачам бы потребовались недели, чтобы узнать это количество, поэтому Стикс согласился и позволил АК и Смайлеру поехать и осмотреть территорию и разведать, сможем ли мы не попасться под радары. Это было день назад. У меня не было хитрых навыков, которые можно было использовать, поэтому я посчитал более продуктивным сидеть в баре и лакать «Джек».
Мою сучку забрали два дня назад, два несчастных и чертовски долгих дня, и я не был идиотом. Мэй рассказывала, что делали эти мрази, но я не мог позволить себе думать об этом, представлять, что какой-нибудь педофил-садист насилует мою женщину. Бл*дь, она, должно быть, была напугана. Моя старуха была робкой, потрепанной жизнью сучкой с промытыми мозгами.
Казалось, будто Мэй и Мэдди пережили крушение поезда. Они сидели в квартире Стикса в полном оцепенении, и смотрели в никуда все гребное время.
— Как дела, брат? — Хаш сел рядом со мной, вытаскивая меня из мрачных мыслей, и как всегда Ковбой был поблизости. Они были как гребаные тени друг друга.
— Кай, — поприветствовал Ковбой, наклонив свою шляпу, и сев рядом с Хаш, приказал проспекту подать пиво.
Мы втроем не говорили. Какого хрена мы могли сказать?
Проходили часы и один за другим братья наполняли бар: Тэнк, Булл, Вик, Флейм, Таннер показал свое лицо и наконец Стикс. Мы все ждали данных разведки, а старухи были наверху с Мэдди и Мэй.
Кто-то толкнул мою руку, и Стикс сел рядом. Он также ни хрена не говорил.
Рев Харли раздался снаружи, и я подпрыгнул с барного стула, готовый выбить дверь, но Стикс удержал меня.
Шли минуты, АК и Смайлер вошли в бар, выглядя уставшими и взъерошенными. Длинные волосы Смайлера были грязными и убранными назад, вся его одежда и кожа были в грязи. Я бросился в их направлении, когда они сели на диван, и встал перед ними.
Я услышал, как Стикс засвистел, чтобы все собрались.
— Ну? — побуждал я.
АК поднял голову и провел руками по лицу.
— У них гребаная армия.
Протяжно выдохнув, я скрестил руки на груди, и Хаш спросил:
— Что будем с этим делать?
— Охранники патрулируют с АК-47 по всему периметру. Парни знают свое дело. Есть дневная и ночная смена, — сказал Смайлер.
— Слабые места? — спросил Тэнк.
— Не так много. Но они были недостаточно тщательны, когда обеспечивали внешний периметр, и мы нашли путь на юго-западе собственности. Там холмы, поля и кустарники. Это самое слабое место, в других местах мы встретимся с электронным забором, камерами и патрульными каждый час. — АК посмотрел на нас со Стиксом. През заерзал рядом со мной. — Не знаю, откуда они на хер все, но могу сказать, что ублюдки, убитые месяцы назад — старейшины, пророк, те братья, что имели Мэй, Мэдди и Лилу — были ничем. Подобного места я не видел прежде. И их боеприпасы настоящие израильские высшего сорта. И должен сказать, През, это лучше, чем то, что мы таскаем.
Стикс подтолкнул меня, и я машинально наблюдал за его рукой и переводил:
«Что это, нахер, за место? Что они там делают?»
Смайлер по-настоящему улыбнулся, хотя и без веселья.
— Похоже на гребаный крестовый поход, вроде укрепленного Иерусалима или подобное дерьмо. Похоже, что религиозные мрази готовятся к Апокалипсису.
Стикс запрокинул голову назад и застонал, затем посмотрел на Булла.
«Что-нибудь о новых торговцах оружием на нашей территории?»
Булл покачал головой.
— Ничего. Все в порядке.
— Они выжидают свое время, — сказал я и повернулся к Стиксу. — Мы все знаем Райдера. Он новичок. Ему нужно привести все в порядок, прежде чем нанести удар. Но после этого... ну… Он разозлен и хочет отомстить.
— Мы вошли, посмотрели окраины, но не заходили далеко, — сказал Смайлер.
— А Лила? Ты видел мою женщину? — спросил я, мой желудок сжался.