Выбрать главу

Я взяла его руку в свою и поднесла ее к его губам. Кай смотрел на меня долгое время. Затем сжал руки в кулаки и отстранился от меня, спрыгнув с кровати.

— Бл*дь! Я не могу справиться с этим!

Мэдди вскочила со стула рядом со мной. Дрожа, она опустилась на пол. Я наблюдала, как он расхаживал туда-сюда, его лицо искажал гнев, и попыталась сесть. Острая боль разрезала мою спину, и я стиснула зубы.

— Они, бл*дь, избили тебя, выпороли... ОНИ, БЛ*ДЬ, ИЗНАСИЛОВАЛИ МОЮ СУЧКУ! Мою сучку, и меня не было там, чтобы спасти ее!

Захныкав, я вздрогнула от гнева Кая. Услышав мое беспокойство, он остановился на середине шага, и его лицо поникло.

— Детка, это, черт подери, разрушило меня! Посмотри на себя, прекрасное тело... Они, бл*дь, покрыли шрамами твою идеальную кожу...

Он сделал три быстрых шаг, встав сбоку кровати, и я наблюдала, как он разваливается, но не могла избавиться от его слов.

Посмотри на себя, прекрасное тело... Они, бл*дь, покрыли шрамами твою идеальную кожу...

— Я люблю тебя, — смогла я прошептать, нуждаясь сказать эти слова вслух.

Кай прижался к моим губам в крепком поцелуе и сказал:

— Детка, черт, я тоже люблю тебя.

Я осмотрела его лицо на признаки лжи.

— Чертовски люблю тебя, детка. Дерьмо, ты везде: в моей голове, в моем гребаном сердце. — Наклонившись вперед, он покрывал поцелуями мое лицо.

С каждым ласковым прикосновением в моем животе порхали бабочки, но затем они превратились в лед, когда он сказал:

— Это гребаное лицо, Лило, чертовски красивое лицо. Я не мог вынести твоего отсутствия. Я мог думать только о твоих голубых глазах, о поцелуях твоих губ, этих солнечных длинных волосах, о том, как твоя киска обхватывала мой член. Меня сводило с ума то, что тебя не было рядом... моей женщины.

Моя нижняя губа дрожала, и Кай провел большим пальцем по моим губам.

— Не плачь, сладкие щечки. Я, бл*дь, не могу этого вынести.

— Я... я устала, — выдохнула я, мой голос был болезненным и сухим от жара огня. Я опустила взгляд, опасаясь, что он почувствует мой обман.

— Хорошо, малышка, — ответил он и встал. — Пойду поговорю со Стиксом. Позже вернусь проведать тебя. Просто поспи.

Я позволила себе посмотреть на его широкую мускулистую спину под жилетом, на то, как его нечесаные светлые волосы были стянуты в хвост, и на его накачанные ноги под джинсами. Он был по-настоящему идеальным, но я была не для него.

Я никогда не должна была влюбляться в него.

Когда дверь закрылась, я уткнулась головой в подушку и расплакалась. Это была уловка. Он скучал по моим губам, глазам... Боже, я ненавидела это лицо! Такой сильный и красивый мужчина как Кай никогда бы не полюбил меня просто за внутренний мир.

В этот момент я жалела, что не погибла в костре, потому что это чувство сейчас было хуже ожога на моей коже... или шрамов на спине.

Опустошение охватило меня, и последний кусочек надежды затух как свеча. Я всегда была всего лишь искусительницей.

Делай, как я говорю, моя маленькая Рапунцель. Подними головку, чтобы я смог рассмотреть твое красивое личико, эти сверкающие глазки.

«Нет! Нет», — думала я, когда слезы текли стремительным потоком.

Ты видела картинки в моей раскраске. Пророк Давид хочет, чтобы мы были ближе друг к другу, ибо близость приводит к единству с Господом. А ты такая красивая... соблазнительная. Я хочу прикасаться к тебе, как мальчик к девочке на картинке.

И мой отец, мой собственный отец...

Она искушает и меня. Я.... я согрешил с ней, брат Лука... я делал разные вещи... в моменты слабости...

И Кай, мой Кай...

Детка, в то мгновение, когда ты вылезла из той клетки кучу недель назад, я был потерян. Сошел с ума от твоего чертовски красивого лица, твоего убийственного тела, глаз, губ... Дерьмо, я помню, как видел тебя рядом с Мэй, напуганную, и был поражен, как будто гребаной молнией.

Это было фальшивкой... наша любовь — фальшивка...

Бл*дь, Ли, какого черта ты со мной делаешь?

Какого черта ты со мной делаешь?

Я вперилась взглядом в потолок и дышала... просто дышала. Но это было нехорошо. Я должна очиститься. Моя кожа была покрыта грязью и грехом. Я должна очиститься... Я ДОЛЖНА ОЧИСТИТЬСЯ...

Подняв одеяло, накрывающее меня, я поставила ноги на деревянный пол, стиснув зубы, когда наклонилась. Используя тумбочку для равновесия, я медленно побрела в ванную, залитую тусклым светом.

Поморщившись, я направилась в душ, затем потянулась к кабинке и повернула ручку воды, убедившись, что она будет ошпаривать... Мне было так холодно...

Зайдя в душ, я наслаждалась ощущением воды, покалывающей мои сшитые рубцы, уродливый красный крест на моем животе. Боль — единственное, что у меня осталось.

Пятнадцать минут спустя я вышла из очищающей воды, снова чувствуя себя грешной и грязной, когда воздух поцеловал мою кожу. Пар поднимался в ванной. Я вытерлась после душа, не трудясь накрыть свое тело, подошла к раковине и замерла, глядя невидящим взглядом в запотевшее зеркало.

Оцепенение охватило меня, парализуя каждое мое движение.

Все, случившееся за последние несколько месяцев, полностью разрушило меня. Преследовало меня, заставляло подвергать сомнению ранее непоколебимую веру и открывало мне то, кем я была: шлюхой, искусительницей, женщиной, которая единственная не могла быть с Богом. Женщиной, которая с рождения была порождением Дьявола, созданным шедевром, идеально вылепленной, запятнанными когтями сатаны.

Подняв дрожащую руку, я яростно вытирала мокрое зеркало, пока мое грешное отражение не показалось на виду. Я уставилась на девушку в отражении, мои губы поджались в отвращении. Она была красивой: золотистая кожа без изъянов, длинные светлые волосы, васильково-голубые глаза... самая впечатляющая маскировка. Создание наивысшего зла.

Каждая прядь платиновых волос была запятнана грехом, каждый сапфир в ее глаза горел безнравственностью, румянец на ее щеках расцветал безбожностью.

Мужчины стекались к ней, оказываясь рядом, попадая в ловушку сатаны. Они хотели взять ее, соединиться с ней в плотской манере, сходили с ума из-за изгибов ее тела, ее большой груди и роскошного розового рта.

Все рациональные мысли покидали их разум только от одного взгляда. Оставалась только одна, которая вовлекала их похоть в действие: ненасытное желание быть с ней. Как мотыльки летят на пламя, они купались в ее красоте, все это время дьявол радовался внутри нее, забирая еще одну душу, чтобы вечность гореть в аду.

Пророческие слова пророка Давида закрутились в моей голове, мучая меня и сокрушая мою душу:

— Остерегайтесь Окаянных. Один взгляд в их бездушные глаза, и вы окажетесь в ловушке похоти. Одно прикосновение их рта к вашей плоти, и вы будете жаждать их тел в ненасытной и плотской потребности. Их соблазнительные намерения очаруют вас, заманят в ловушку, чтобы вы исполняли их приказы, затем затащат вас в Ад, где вы будете вечно гореть.

— Ни один из мужчин никогда не полюбит Окаянную. И ни одна Окаянная женщина не испытает любви от чистой души.

Когда я моргнула и оторвала свой взгляд от этой девушки, от Окаянной, про которую проповедовал пророк Давид, меня настигло понимание. Всегда должно было быть так. Я никогда не буду спасена Богом — неважно как сильно пытаюсь. Я никогда не достигну своей цели спасения. Возможно, единственный способ быть спасенной — оказаться лицом к лицу с Дьяволом? Я не буду, не смогу быть спасенной, пока мужчины не перестанут нарушать свою праведность и испытывать желание взять меня...

Мне оставалось сделать только одно — взять данную Сатаной ядовитую красоту и сделать из нее уродство, отвратительное уродство, гадкое уродство... чтобы освободить себя от проклятия.

Полная решимости действовать, и будто бы видя себя со стороны, я открыла дверь ванной и ступила в прохладу комнаты. Кровать была помята на том месте, где я лежала, а на льняной простыне была кровь от ран на моей спине.