Все эти мысли толпились в голове и не давали ясно мыслить. А мыслить было нужно.
Клятва! Нужно исполнить клятву, а он ведёт себя как истеричка! Нужно срочно успокоиться. Он сел на своё ложе и посмотрел на лежащую на боку Матильду. Стрела по-прежнему торчала у неё из спины. Он не знал, что с этим делать. Вынуть или оставить. Решил пока не трогать. Провёл ей по волосам. Волосы были очень грязными и висели сосульками. Но грязь была какой-то не натуральной. Как будто она сама их специально намазала. Ему всегда казалось, что она просто за собой не следит. А это было что-то вроде грима. И грязь на лице тоже какая-то искусственная.
Он прожил здесь почти полгода, а так и не смог её раскусить. Определённые подозрения были, но не более.
Она говорила, что идти далеко. За это время тело совсем окоченеет. А нужно будет её похоронить и сделать это нормально. Он всё же решился и обломил стрелу на выходе из тела. Потом повернул Матильду на спину и распрямил. Руки вытянул по швам, голову положил ровно. Пускай будет так.
После чего вышел из своей комнаты и повернул направо.
Глава 4
Идти и в самом деле оказалось очень далеко. Много раз, он возвращался на те же самые перекрёстки, но не изменял инструкциям Матильды. Если бы он постарался срезать, то был шанс заблудиться. Некоторые коридоры были совсем темными, и идти приходилось на ощупь.
Спас понимал, что его гложет. Это было чувство вины. Ему казалось, что это он виноват в смерти Матильды. Отчасти так оно и было, но ему вина казалась всеобъемлющей. Слишком они расслабились сидя на скале, слишком погрузились в воспоминания. Она прожила здесь без него долгие годы, и была жива. А стоило появиться ему, и на тебе. Её жизнь скоропостижно закончилась. Это не могло быть совпадением. Он виноват, и точка!
Он шёл погружённый в свои мысли, и поэтому, когда дошёл до нужного места, то впал в ступор. Совершенно неожиданно, не открывая никаких дверей, он оказался в квартире. Обычной квартире. Правда, находилась она в пещере. В душе шевельнулась что-то знакомое, как будто он с таким уже сталкивался, но тут же ускользнуло.
Но через секунду картинка начала рассыпаться. Конечно, это была не квартира. Да и откуда ей было тут взяться. Это была имитация, которая могла произвести впечатление только на первый взгляд. Это была пещера, но внутри она была обставлена мебелью. Мебель была очень старательно сделана, но всё равно примитивно. Были даже приборы бытовой техники, которые естественно не работали, а только имитировали внешний вид.
Он споткнулся об стоящий под ногами ящик с какими-то корнеплодами. Вдалеке послышались торопливые лёгкие шаги, привлечённые произведённым им шумом.
— Мама, почему так долго, я уже волноваться начала! — услышал он детский голос.
«Господи, всё-таки ребёнок!» — подумал про себя Спас.
Из-за поворота появилась девочка, в красной курточке и чёрной юбочке чуть выше колен. Увидев его, она замерла, и он увидел, как сжалась её челюсть, и заходили маленькие желваки. Она постаралась взять себя в руки, и максимально спокойно, как только у неё получилось, сказала:
— Мама умерла?
Спас кивнул. Он хотел ей что-нибудь сказать, но не мог. Рот ему как будто зашили, а язык приклеили к нёбу. Он онемел, и не мог вспомнить ни одного слова. Девочка сделала несколько шагов в одну сторону, потом в другую, и как не боролась с собой, всё-таки не выдержала и стремительно убежала туда же, откуда пришла. Через несколько секунд издалека донеслись приглушённые рыдания. Несмотря на свой возраст, она не хотела показывать слабость. Сильный ребёнок.
Спас огляделся по сторонам. Возле одной стены стоял диван. Он подошёл и сел на него. Диван был аккуратно сложенной кучей камней, на которой сверху лежали потёртые кожаные мешки, набитые, по ощущениям, сухой травой. Навскидку, сходство с обычным диваном было очень сильным, и только если начать разглядывать, становилось понятно, из чего это сделано.
Похоже, что Матильда пыталась воссоздать в пещере атмосферу городского быта. В основном, ей это удалось. Она много сил потратила на обустройство, и было понятно, почему было жалко всё это бросать ради смутных перспектив. Тут можно было жить. Трудно, опасно, но можно. А если уйти, то что? Да ещё и с ребёнком.