Разговор начался с погоды, повертелся вокруг особенностей рельефа Прииртышья, перспектив сельскохозяйственного года, прошлого и будущего Усть-Каменогорска и наконец как-то сам по себе перешел на вопрос о целях их поездки.
— Очень хорошо, что наш маршрут выпал в эти места, здесь давно следовало побывать, — шепелявил Часовников.
— Ну и почему же вы не побывали? — спросил Тарасов.
— Сколько раз предлагал. Мне самому было интересно. У меня тут, знаете ли, разведка была, фабрику бегунную строил, а вот не помню результатов, хоть убейте.
— Я читал все ваши докладные, там ничего о таких разведках не сказано.
— Так, батенька, разве о собственном стыде пишут; Я же не помню, чем все здесь кончилось, а десятника, который работал тут, с тех пор так и не видел.
— Как же это так, Владимир Иванович, разведки вели, фабрику строили и не знали результатов? Не верится.
— Какая там фабрика! Пару бегунов или даже пару чаш я старался посылать на любую разведку. Вернее, знаете ли… оборудование несложное. Два или три чугунных колеса работают от центральной оси, бегают по чаше из хорошего листового железа с чугунным или стальным полом, давят руду, измельчают в порошок и выбрасывают на шлюз, покрытый листами с амальгамой. Есть золото, так оно тут и останется, разведку оправдает, хотя бы частью, а нет так нет. Кроме. Всего фабричонка разведкам солидность придает.
— Все это, может быть, и верно, но почему так легко забылись результаты этой разведки?
— Тогда они у меня велись сразу в нескольких местах. Работали десятники, сам же я был занят Другими делами.
— Вот так так!
— Да-с. Вы ведь еще очень молоды, Михаил Федорович, прежней горной жизни не знаете. Многое вам может казаться странным. Хотя мне говорили, что вы даже историей золотой промышленности Алтая занимаетесь. В наше время это редкость.
— Что именно?
— Ну такое увлечение, да и история рудников здешних неужели так интересна?
— Очень. Только слишком мало сохранилось документальных сведений.
— А, наверное, вы и не думали никогда, что придется с живыми золотопромышленниками встретиться, служить вместе, да еще вместе на одной лошаденке по общему делу ехать…
— Почему же!
— Так вот, уважаемый, в те дни, когда здесь шла разведка, я, понимаете ли, чрезвычайно и небезуспешно увлекался винтом.
— Чем, чем?
— Игрой в винт, в карты.
— Но, мне помнится, Владимир Иванович, вы не раз говорили, что чуть ли не всю жизнь отдали разведке и именно этим отличались от других золотопромышленников.
— Как вам это лучше объяснить… От слов своих я не отказываюсь. Разведку я действительно любил, главным образом потому, что в ней всегда есть риск, даже игра. А я всю жизнь провел в игре или в карты, или на разведках.
— Постойте. У вас же были действующие золотые рудники.
— Добычей на любом руднике у меня занимался управляющий. Сам же я любил тайгу, охоту, поездки к вольным разведчикам, споры о столбах, о новых участках… Праздники таежные. Конечно, если в это время не было какого-либо другого увлечения. Риск, знаете ли, щекочет…
— И только?
— Нет, почему же. Я, например, всегда очень верил, что мне когда-нибудь сильно подвезет. Не скрою. Время от времени везло. Деньги бывали, и не очень малые. Но хватало ненадолго.
— Как же так?
— Очень просто! Не успеешь приехать в Питер — появляется куча друзей. Дамам представляют: «Знакомьтесь, алтайский золотопромышленник, господин Часовников!» Правда, царствующему семейству представлен не был. Другие удостаивались… Конечно, рестораны, балы, прогулки. Приходилось и преподносить, и платить. Но я чувства достоинства никогда не терял. Вижу, что дело швах, переводов больше не поступает, сразу нанимаю шикарный выезд. Проводы в ресторане. Оркестр на площадке перед вагоном… Однажды только до Твери хватило на билет первого международного класса, а там до самого теперешнего Новосибирска ехал товаро-пассажирским, черным Хлебом питался и варенцом. Дальше на перекладных надо было ехать, да еще и через такие места, где золотопромышленника Часовникова все знали. Пришлось занять кое-что у знакомого купца. Вот-с… Но достоинства не уронил и из Питера выехал блестяще.
— Действительно. Трудно понять, — заметил Тарасов. — Вы мне все время казались культурным человеком, хотя и не нашего времени. А сейчас рассуждаете, как старатель с Алдана из старого анекдота, работавший всю жизнь, что бы хоть один раз на двое суток, владивостокский ресторан «Золотой Рог» откупить.