«Подожду ещё часик. Если всё будет ок, то усну», – пообещал себе Ваня.
Но сдался, задремав гораздо раньше.
Дверь в спальню аккуратно отворилась. В помещение на цыпочках прокрались два силуэта. С Вани сорвали простыню – Сусликов открыл глаза, но не смог что-либо сделать. Ему бесцеремонно зажали рот, подхватили мощными руками и поволокли в холл. Мальчик кусался, пытался кричать – выходило невнятное и глухое м-м-м, – вырывался и пинал похитителей. Ничего не помогало. Наоборот, видя усердие пленника, похитители пару раз заехали ему кулаком в живот. Ваня замычал сильнее – теперь уже от боли – и обмяк.
Ваню притащили в абсолютно тёмное помещение.
– Ну что, Суслик, – чиркнула спичка, – продолжим экскурсию по лагерю?
Жёлтый болезненный свет отразился в зрачках Генки. Рукомойников открыл вход в подвал.
– Парни, бросайте его! Пусть привыкает к перемене обстановки!
Глава 3
Добро пожаловать в подземелье, или Живым вход воспрещён!
Полуовальный лаз несколько метров шириной и метра два в высоту, подпоротый поначалу каменной кладкой. Там, где кирпичи кончались, лаз становился ниже и теснее, разделяясь на множество уходящих вглубь ходов. Некоторые из них обвалились, а из оставшихся веяло сыростью – застоявшийся запах въедался в нос и в горло. Ворсистые пятна плесени свисали над головой.
Ваня дошёл до одного из ответвлений.
– Эй! Есть здесь кто-нибудь?
Глаза застлало едким дымом. Земляной пол скрадывал шаги, но мальчик расслышал – сюда приближаются. В скором времени в дыму засуетились нечёткие силуэты. Воздух пожирали пляшущие верхушки факелов.
– Здесь! Нашли!
– Все за мной!
Факелы мчались прямо на Ивана.
Не понимая зачем, объятый внезапным наитием, Сусликов отпрыгнул в сторону. Нужно срочно спрятаться!
Руки раскапывали яму в земляной стене.
– За мной! Сюда!
Шаги всё ближе, дым всё гуще. Почва плохо поддавалась, налипая вязкой кашей. Тут Ваня наткнулся на что-то твёрдое. Обламывая ногти, выкорчевал валун – земля провалилась, камень осел и выкатился без особых проблем. На его месте образовалась ниша – слишком плоская для взрослого человека, но достаточная, чтобы в ней уместился подросток.
Факелы мелькнули в считанных метрах. Ваня поджал ноги, забился в укрытие и притаился, чуть дыша, за валуном.
Мимо проносилась толпа с десяток деревенских мужиков. Жилистых, коренастых, одетых в лохмотья и с оружием наготове. Лица перемазаны сажей. Вспученные глаза, перекошенные рты, тёмные бороды.
– Где она?
– Лови её! Лови!
– Она свернула туда!
Гул проклятий и ругательств заполнил подземелье. Толпа сменила направление, очертания бегущих исчезли в темноте.
Она? А разве они охотятся не за ним? И вообще, кто эти люди? Почему они так странно выглядят? Откуда они здесь?
Ваня выждал несколько минут. Похоже, опасность миновала. Высунулся, но погоня внезапно вернулась.
Часть факелов погасли, догорев до основания, часть – вяло и горкло чадили, почти не добавляя света. Кто-то растерял всё оружие. Кто-то был ранен. Бородатые лица осунулись, глаза ввалились. Путники вразброд слонялись по тоннелям.
– Четвёртый круг уж наворачиваем.
– Сил моих больше нет!
– Будь она проклята!
– Это нас бес водит…
Один из мужиков остановился и принялся плевать через левое плечо. Его взор случайно упал на лежащий у стены камень. Бородач пригнулся, вороватым жестом выхватил из голенища сапога самодельный нож – массивная рукоять и узкое длинное лезвие – и подкрался к тому месту, где калачиком свернулся Иван.
Мальчик почти слился с землёй, стараясь стать ещё меньше и ещё незаметнее. Его сердце колотилось настолько рьяно, что, казалось, его звуки слышит не только он сам, но и этот таинственный преследователь.
Бородач занёс нож и, готовый в любой момент нанести удар, сунулся в нишу. На миг их глаза встретились – перепуганный взгляд Вани и уставший, а оттого ещё более свирепый взгляд одного из преследователей. Деревенский мужик опустил нож и ощупал земляное днище. Его рука прошла через Ивана, Сусликов даже ничего не почувствовал.
Вообще ничего, будто никого, кроме Вани, в подземелье не было.
За спиной у преследователя раздался девичий плач – горький, как остывший чай. Вырываясь из груди трепещущим потоком, он взлетал под самый потолок, расправлял крылья и уносился вдаль. Умирая где-то в дебрях подземных ходов.