И, довольная глупой шуткой, затряслась от хохота. Звук был шершавый и противный – как на уроках труда, когда обрабатываешь напильником брусок. Тень начала материализовываться: из неё выросли руки – накаченные и уже загорелые в первую неделю июня, белая футболка-безрукавка, ноги в спортивных штанах и коротко стриженная голова с явно сломанным в драке носом. Рядом с Тёмой стоял здоровенный парень – старше года на два, с лицом, не обременённым интеллектом.
– Чё тормозим, как старая Винда́? Давай, мелюзга, делись со взрослыми!
Радостный мгновение назад Тёма понуро опустил голову и стал шевыряться в карманах. Нашёл ещё одну шоколадку, протянул новому гостю, но тот решил, что этого мало. Сгрёб мальчика в охапку, перевернул вниз головой и начал методично трясти. На пол посыпались мелочь, обёртки от конфет, брелок без ключей, скрепки, огрызок карандаша, смятая книжная закладка, хлебные крошки и фантик от жвачки с портретом Эйнштейна. Взлохмаченный старик демонстративно показывал всему происходящему язык. Когда вытрясать стало нечего, здоровяк вернул Тёму на место. Мальчик пополз по полу, возвращая в карманы их содержимое, а здоровяк приготовился съесть нехитрую добычу.
Вскрыл упаковку, открыл рот – зубы угрожающе зависли над ничего не подозревающим лакомством, – повернул голову… И встретился взглядом с Ваней.
Щёлк! Челюсти сомкнулись вхолостую.
– Ты кто ваще? – На лице здоровяка отразилась крайняя степень задумчивости.
– Я В-ваня Сусликов, – в очередной раз ответил Ваня.
Голос не дрогнул, но предательски заикнулся.
– Чё, в натуре? Суслик? – Снова этот тупой смех, благодаря которому Ваня понял – кличка, приставшая к нему в школе, сохранится и в лагере. – Чёт я тебя тут раньше не видел.
– Я н-новенький.
Говорят, что лежачих не бьют. Может, это правило распространяется и на вновь прибывших?
Кажется, нет. Немногочисленные мысли в голове здоровяка пришли к соглашению. Он стал расти и вытягиваться во все стороны, как картинка при увеличении. Ваня хотел развернуться и бежать, но не успел – голова уже была зажата в подмышке противника, будто в тисках.
– Слушай сюда, новенький Суслик, и запоминай…
Ваня зажмурился. Нет, не потому, что так лучше усваивается информация, а потому, что так легче стерпеть удары. Однако ни ударов, ни новой информации так и не последовало. Раздались шаги – в беседку вошёл ещё кто-то.
Теперь здоровяков было двое, причём второй ничем не отличался от первого, только нос свёрнут в другую сторону. Между ними, задумчиво утопив руки в карманах, стоял третий гость – ровесник Вани с Тёмой. Худой и бледный – на фоне золотистых телохранителей он выглядел благородным пломбиром в обрамлении вафельного стаканчика. Дорогая обувь, серые укороченные скинни, светлая рубашка, тонкие губы, один висок выбрит почти наголо, другой прикрыт крашенной чёлкой, глаза… Про глаза ничего не скажешь – спрятаны под тёмными очками. Хотя Ваня всё равно ощутил, как вновь прибывший неторопливо, пристально и с большим любопытством его разглядывает.
«Не лагерь, а «Модный приговор» какой-то, – посетовал про себя мальчик. – Хиппи, гопники, кэжуал… Что дальше? Ванильные тянки в королевских мантиях? Оффники в пижамах и с воздушными шариками?»
– Похоже, я подоспел вовремя, – заговорил «кэжуал». Голос его звучал вполне миролюбиво. – Приношу извинения за моего приятеля, он малость несдержан. Обычно у людей много увлекательных занятий, но у этих, – кивнул на здоровяков, – всего два: тягать железно и щемить ботанов. И ещё неизвестно, что из этого им доставляет больше удовольствия. Впрочем, иногда они бывают безобидны. Предлагаю познакомиться: Мирон Алексеев и Лёха Миронов.
Представил настолько быстро, что Ваня не запомнил, кто из здоровяков Мирон, кто – Лёха, а переспрашивать не рискнул. Даже рукопожатие у обоих крепышей было одинаковым.
– А ты..?
– Ваня, – в пятый раз ответил Ваня.
– И ты, как я понял, у нас новенький. Хорошо, что мы вот так сразу встретились. Я именно тот, кто тебе нужен. Меня зовут Гена, Гена Рукомойников. Слышал? – «Кэжуал» сделал паузу, ожидая реакции.
Ваня не сталкивался раньше ни с этим именем, ни с фамилией, поэтому не знал, что ответить. Пауза затягивалась. В итоге просто протянул:
– А-а-а…
– Мой брат – известный бизнесмен и спонсор этого лагеря, – высекая каждое слово, продолжил Генка. – Можешь считать, что всё здесь, – обвёл руками, – моё.
От Вани снова ждали какой-то реакции, скорее всего – восхищения.
– А-а-а…
– Это мой друг! – Между Генкой и Ваней встал Тёма, на которого фактический хозяин лагеря не обращал внимания. – Пойдём, – взял новенького за руку, – я покажу тебе, куда положить вещи. Обед уже был, но скоро полдник. А потом – свободное время. В свободное время я люблю читать, а ты? А ещё можно хоть весь вечер собирать мозаику, загадывать шарады или составлять ребусы. Вчера я загадал слово «гелиоцентризм»! Представляешь? Целый час придумывал, как это можно изобразить, ещё час сам же отгадывал. Интересно, а ты бы сразу отгадал? А ещё у меня полная коллекция карточек с портретами великих мыслителей двадцатого века. Хочешь, покажу? Пойдём, будет весело!