— С чего ты взял, что это происшествие откинет наши отношения назад? Просто объясни мне, кто это был! Скажи, что это было необходимо, и что ты не получил от этого удовольствие! Объясни мне! И я постараюсь понять. Я уже в голове нашла несколько оправданий для тебя. Зачем ты сейчас все усложняешь и отталкиваешь меня?
— Что ж, это правда была необходимость, но что я не получил удовольствия, врать не буду. — муж взял паузу, а потом продолжил. — я его получил. Я получил удовольствие от того, что лично прирезал этих выродков, которые возомнили себя невесть кем и поставили себя на одну ступень с богами. И когда доберусь до верхушки ордена «Чистый Свет», так же лично им всем повспарываю глотки и выпущу кишки. И что? Это не отталкивает тебя? Ты и дальше будешь спокойно чувствовать себя наедине со мной? Ляжешь наконец в мою постель? Или именно это и нужно было, чтобы ты, наконец «созрела» и начала дарить мне не только вечера, но и ночи?
На таких любимых губах, играла такая нелюбимая злая усмешка. Мне хотелось его ударить. Чтобы ему стало так же больно, как было сейчас мне. Зачем Ксанн сейчас отталкивает меня, когда я иду ему навстречу? Я не понимала этого мужчину. И видимо никогда не пойму. Мне не хотелось слушать все эти нелицеприятные вещи, которые я знала и так, мне хотелось, чтобы он поступал иначе. Обнял меня, успокоил, поцеловал. И я бы знала, что это обман, что он не сможет полюбить меня, но если он готов дарить мне иллюзию нашего совместного счастья, то в ответ я готова принять ее.
Это озарение шокировало меня. В этот момент, я поняла, что люблю этого мужчину. Грубого, заносчивого, высокомерного, невыносимого, эгоистичного. И все что он может мне дать я приму, приму с радостью, потому что я устала жить без него.
— Зачем ты сейчас мне это говоришь? Все ведь может быть намного проще. Но нет, ты специально меня отталкиваешь, показываешь самую плохою свою сторону. Зачем? Почему ты просто не соврешь мне? Не обманешь? Я готова принять твою ложь, лишь бы ты не отталкивал меня! Почему ты так жесток со мной?
— Потому что, я такой и есть. Прогнивший изнутри. И ты никогда не примешь меня настоящего. Я сам себя не принимаю. По — этому, давай сотрем все ненужное из твой памяти, и я и дальше буду изображать неплохого парня, с которым если поднапрячься можно построить семью. Ты хочешь, чтобы я тебе врал? А я не могу! Только не тебе. Изображать хорошего? Да. Врать — даже не проси. Но я не хочу, что бы ты помнила меня таким. Может быть, может быть у нас получиться даже верить друг другу. Со временем.
— Ты себя не принимаешь, а я тебя приняла. И сколько мне тебе еще нужно об этом кричать и как доказывать это, я не знаю. — это было совсем не просто, говорить искренние слова в лицо и признаваться в чувствах. — Я хочу тебе верить! Научи тебе доверять! Ты сам отталкиваешь меня! И я не понимаю зачем!
— Да, за тем, что такой урод как я не может быть кому — то нужен! Ты сегодня увидела только маленькую толику того, что я совершал! На мне не сотни убийств, а тысячи. И скольких я еще убью, даже загадывать не берусь. Скольких подставил, чтобы вывести из игры. И меня совершенно не мучает совесть, я хорошо сплю по ночам и совершенно не жалею всех, кто умер от моей руки, и уж тем более не вспоминаю их лиц. Во мне нет раскаяния. Моя душа черна. Все что я хочу в своей жизни — я получаю, неважно как, силой или добровольно. Только тебя никак получить не могу! И от этого схожу с ума! Что тебе нужно?! Хочешь быть повелительницей? Я брошу всю империю дроу к твоим ногам. Хочешь мир? Я завоюю его для тебя! Что ты хочешь, чтобы стать моей?
— Ты с ума сошел! Какая империя? Какой мир? Мне этого совершенно не нужно! Мне всего лишь нужно что бы ты полюбил меня! Что бы верил мне, чтобы дарил свое время, заботу и нежность! Это все что мне нужно. И мне все равно какого цвета твоя душа.
— Забота и нежность. Я не знаю, что это такое. И уж тем более не знаю, как их дарить. Но и отпустить тебя я не могу. Проси все что угодно, но не свободы. Ее я тебе не дам.
— Она не нужна мне без тебя, услышь меня наконец! Хочешь, что бы я сказала прямо, хорошо. Я. Тебя. Люблю.
Повисла тишина в комнате. Вот мы кричали друг на друга, что — то доказывали, а после моих слов наступила тишина, настолько густая, что казалось ее можно пощупать. А воздух искрился от напряжения. Может быть, он не расслышал что я ему сказала? Может быть, не понял? Может быть, я сказала это на родном языке, на русском? Почему он молчит и лишь смотрит? Я не смогу этого повторить еще раз, если он оттолкнет меня сейчас.
Миг и Ксаранн сжимает меня в объятиях и впивается поцелуем в мои губы. Он сминает меня, как будто ждет, что я начну сопротивляться, вырываться. Я же наоборот, нежно провожу по его волосам, и кладу руку на щеку. И от этого простого прикосновения мужчину начинает бить дрожь. Когда мы переместились в кровать я не поняла, я вообще мало что понимала. Весь мир заполнил только один мужчина, который жадно меня целовал, и то бережно, то с силой обнимал.