— И как давно ты здесь стоишь? — скрестив руки на груди, блондинка одарила его цепким взглядом.
— Пару минут, — Арнольд медленно подошёл к Хельге и коснулся ещё ощутимо влажных волос девушки.
— Почему ты просто смотрел за моими кривляниями? — Патаки отвернулась от пристального взгляда зелёных глаз, смутившись. — Как же глупо я выглядела! Сама не знаю, что на меня нашло, вела себя как…
— Как девушка, — закончил за неё фразу Шотмен, обхватив руками её розовеющее лицо.
— Ха! — иронично усмехнулась блондинка. — Ну ты и юморист, Арнольдо! Посмотри на меня, какая из меня девушка, я грубая неотёсанная хулиганка, только и всего, — она опустила глаза, разорвав зрительный контакт.
— Всё верно, — парень глупо улыбнулся, приподняв голову Хельги за подбородок. — Неотёсанная, грубая хулиганка, но с таким большим и прекрасным сердцем. Ни у кого в мире нет такой светлой и чистой души, как у тебя, Хельга. И… Я хочу, чтобы знала. Для меня — ты самая красивая, прекрасная и замечательная девушка не только на Земле, но и во всей вселенной.
— А… эм… Чай! — блондинка судорожно отпрянула от Шотмена в сторону кухни. — Чай уже давно готов, пошли, репоголовый.
Хельга изо всех сил старалась скрыть своё смущение, но довольная ухмылка на лице парня подсказывала, что ей это плохо удаётся. Усевшись за стол, Патаки протянула своему гостю большую чашку чая.
— Пей, волосатик, это должно тебя отрезвить.
— Я вполне трезв, Хельга, но с удовольствием выпью чай, приготовленный тобой, — улыбнулся Шотмен.
— Ага, конечно, — иронично буркнула она. — Все вы парни одинаковые, на пьяную голову несёте полную чушь, — блондинка вспомнила признание Сида и заметно погрустнела.
— Так ты думаешь, что всё сказанное мной ранее — результат действия алкоголя? — парень недовольно вскинул бровь.
— Я не думаю… — Патаки обхватила руками тёплую кружку, вдыхая приятный аромат жасмина. — Я это знаю.
— Ты ошибаешься, Хельга! — Шотмен сделал несколько глотков. — Всё, что я сказал… Я действительно так думаю.
— Это лишь слова, репоголовый, — девушка досадно вздохнула. — Пустые слова.
— Послушай… — Шотмен коснулся рукой щеки блондинки, сфокусировав её взгляд на себе. — Тебе совершенно не к лицу, когда ты грустишь. Прошу тебя, улыбнись…
— Нет… — мотнула головой Патаки. — Не хочу я улыбаться.
— А если я скажу что-то, что развеселит тебя?
— Можешь попробовать, — усмехнулась она. — Но тебя ждёт крах, так и знай.
— Бросаешь мне вызов? — Шотмен кинул пристальный взгляд в сторону блондинки.
— Не боишься? — ответила она тем же пристальным взглядом.
— Хельга Джеральдин Патаки… Я те…
Внезапно в доме погас свет, прервав слова парня.
— Просто фантастика! — выругалась Патаки, сшибая ногами мебель и пробираясь к комоду, где лежало несколько свечей.
— Всё не так плохо, Хельга, — хохотал Арнольд, плетясь следом за ней. — Должно быть, из-за грозы какая-то поломка. Не волнуйся, починят.
***
Прошло около двух часов. Всё это время Хельга молча сидела на диване, поджав под себя ноги, а Арнольд умиротворённо лежал на её коленях. В гостиной горели лишь две небольших свечки, создавая волшебную полутьму. Патаки спокойно поглаживала белокурые волосы Шотмена, рассматривая его безмятежное лицо. Оба наслаждались молчанием и приглушёнными звуками уходящей грозы. Да и слова здесь были бы совершенно лишними. Диалог двух душ не нуждается в звуке, он безмолвен.
— Мне страшно, Хельга, — тихий шёпот привлёк внимание блондинки.
— Чего же ты боишься? — так же тихо спросила она.
— Открыть глаза… — веки парня дрожали, словно он пытался сомкнуть их как можно сильнее. — Вдруг окажется, что всё это вновь лишь моё воображение? Я открою глаза, а тебя не будет… Я вновь окажусь в какой-нибудь подворотне в полном одиночестве.
Ты знаешь, Хельга… Когда ты уехала, мне было больно, нестерпимо больно. Я пытался любыми способами избавиться от той гнетущей пустоты в сердце, но не мог. Однажды я впервые в жизни напился до беспамятства и увидел тебя. Ты разговаривала со мной, смеялась, я мог коснуться тебя, мог обнять. Да, это всё было ненастоящим, но на какое-то время дыра внутри затягивалась.
Тогда я стал искать способы, чтобы продлить эти мгновения. Я стал пить, начал курить. Сначала это были обычные сигареты, а потом в ход пошёл дурман. Я принимал таблетки, нюхал клей, вдыхал газ — я делал всё, лишь бы иметь возможность быть с тобой. Если бы ты знала, сколько раз мне хотелось вколоть себе что-нибудь, лишь бы продлить эти галлюцинации. Ты стала моим наркотиком, Хельга. Без тебя я не вижу себя живым…
— Арнольд… — Патаки накрыла ладонями холодные щёки Шотмена. — Я здесь… И я реальна. Обещаю тебе — сколько бы раз ты не закрывал и не открывал глаза, я всегда буду рядом с тобой. Но… Если ты в самом деле хочешь, чтобы я была рядом, ты должен пообещать мне кое-что.
— Что? Я сделаю всё, о чём ты попросишь… — веки парня приоткрылись, и его взгляд тут же растворился в бездонной пучине смотрящих на него глаз.
— Ты должен отказаться от прошлого… Теперь я здесь, и тебе больше не нужно искать меня в своих фантазиях. Если захочешь увидеть меня, достаточно всего лишь постучать в дверь. Я готова помочь тебе, Арнольд. Я готова помочь тебе измениться, готова помочь восстановить связь со старыми друзьями, готова помочь наладить отношения с твоей семьёй… Твои дедушка и бабушка уже давно ждут тот день, когда их внук наконец одумается, станет прежним «святошей», которого заботит судьба всего мира, и вернётся домой.
— Я готов, Хельга… — Шотмен поднялся с колен блондинки и, развернувшись к ней лицом, сел в позу лотоса. — Ради тебя я готов отказаться от прошлого… Помоги мне. Помоги вернуть самого себя. Спаси меня от саморазрушения, на которое я сам себя запрограммировал… Спаси меня, Хельга…
Патаки мягко улыбнулась, коснувшись губами макушки Шотмена. Все её страхи были развеяны. Арнольд хочет измениться, ради неё он готов на всё, и это не могло не радовать.
— Могу я спросить? — робко потерев плечо, парень отвёл глаза в сторону.
— Спрашивай, — кивнула Патаки.
— Ты… — он на секунду замялся, но тут же продолжил: — ты всё ещё любишь… меня?
— Я… я… — Хельга хотела ответить, всем своим сердцем и душой она желала рассказать ему как сильна её любовь. Хотела сказать, что не переставала думать о нём ни на мгновение, сказать, что он всегда жил, живёт и будет жить в её сердце вечно. Но язык не хотел слушаться. Нужные слова застревали в горле, заставляя блондинку давиться собственным кашлем.
Шотмен терпеливо ждал ответа, но с каждой секундой молчания его глаза становились все печальнее. Мысленно послав все слова к чёрту, Хельга притянула парня к себе, мягко прильнув к его сомкнутым губам. Одно действие вместо тысячи слов.
Их поцелуй казался таким невинным и робким, словно они оба вернулись в детство, где им было всего по десять лет. Арнольд неуверенно коснулся обнажённого плеча Патаки и застыл, ожидая одобрения своих действий. Хельга обхватила шею Шотмена и углубила поцелуй.
Стянув с него футболку, блондинка бегло окинула взглядом его оголённый торс. Разгульный образ жизни давал о себе знать. Тело Арнольда не было таким же накаченным и спортивным, как у Джеральда, но её сейчас это совсем не волновало. Разум Патаки затуманило желание, страстное желание ещё большей близости. Нежным движением она медленно очертила волнистую линию от плеча до низа пупка, упершись ладонью в его напряжённый живот. Шотмен сильнее распахнул халат Хельги.
Парень аккуратно сжал её хрупкие плечи и заставил откинуться назад. Встав на четвереньки, он навис над полуобнажённым телом блондинки. Откинув ее золотистые пряди, Шотмен страстно поцеловал её в шею, вдыхая приятный аромат ванили. Только сейчас он понял, что всегда ощущал эти сладкие нотки, исходящие от неё. Это запах её тела, который доступен лишь ему и никому более. Горячее дыхание Арнольда приятно обжигало кожу девушки. Сладостная волна наслаждения захлестнула обоих.