Я, как обычно, краснею, но сдерживаю себя от порыва спрятать лицо в волосах. За те три месяца, которые мы вместе, я уже начала привыкать к проявлению чувств Полянского.
— Антон Сергеевич!
В кабинет без стука врывается злющая женщина, за которой семенит секретарь Антона.
— Антон Сергеевич, я её не пускала! Она сама!
— Спасибо, Антонина, я разберусь.
Антон Сергеевич выпрямляется во весь свой немаленький рост и закрывает меня от нежданной посетительницы. Я не знакома с ней лично, но прекрасно знаю, кто она.
Это мама бывшей жены Полянского. Она никак не может смириться с разводом своей дочери и всячески пакостит зятю. Бывшему. Особенно после того, как новый избранник выставил Веронику с новорожденным ребёнком на улицу. Подробностей не знаю, потому что мне неинтересно. И, если честно, немножечко неприятно.
Ладно, очень неприятно.
Я всё ещё сравниваю себя с ней и каждый раз сравнение не в мою пользу. Но скоро это изменится. Я как раз коплю деньги, чтобы к новому году избавиться от ужасного дефекта в виде веснушек. Хочу сделать Антону сюрприз. И, если решусь, то скажу ему «да» на то, чего нам обоим очень хочется.
Несостоявшаяся тёща орёт и даже пытается бросаться буклетами, которые я с час назад разложила на столе аккуратными стопочками. Мнёт их и выплёвывает гадости.
Антон пытается успокоить, но, как говорит Виталина, её легче прибить. Суть претензий, конечно, деньги. Полянский отказался финансировать запросы Вероники, за что на него вылили настоящую тонну помоев в сети. К слову, почти никто не поддержал вбросы, да и их быстро подчистили. А потом Кен убедил своего друга действовать по закону. То есть подать в суд на клевету.
Стараюсь не прислушиваться к потоку грязи, извергаемой ртом приличной с виду женщины. Собираю тетради с конспектами и отдельно кладу Викину тетрадку со свеженьким сочинением. Я не планировала ей помогать, но она очень-очень просила. И ещё кое-кто просил. Тот, в кого она безумно просто влюблена и с кем у неё сейчас свидание.
Хорошо, что у моего парня (ах, как же это звучит!) срочные дела появились. Поэтому мы и заехали к нему в офис. Пока он решал своё, я размышляла на вечную тему: «Как влияет на человека любовь?»
— Ника, будь здесь, — Антон бросает на меня быстрый взгляд и буквально выталкивает родственницу бывшей жены.
Она цепляется за моё имя и, прежде чем дверь отрезает нас друг от друга, выкрикивает, что я ещё пожалею, что влезла в отношения дочери и её мужа.
— Бывшего мужа, — разбавляю пустоту кабинета.
Тело охватывает неконтролируемая дрожь.
Мало нам было проблем с отцом… Он не сразу успокоился после больницы. Приезжал, нападал, снова толкнул меня. В этот раз Антон не сдерживался и так ударил, что сломал моему отцу нос.
Было ли жаль его? Нет. Правда, не было.
Я больше переживала, чтобы у Полянского не возникло никаких проблем. К счастью, после этого про папу я ничего не слышала.
Его новая жена даже удалила страницу в соцсетях. Или завела другую.
Не успели мы отойти от приезда родителя, нам пришло приглашение на судебное заседание.
Я впервые видела процесс вживую и осталась под большим впечатлением. Если опустить повод, то Кен был идеален! Я гордилась тем, что у моего Антона такой друг. И мой теперь тоже.
А ещё у Кена-Кеши есть прикольная сестра. Мы с ней подружились и с удовольствием общаемся. Мои Светик и Диана её приняли в нашу компанию, доверив за мной присматривать. Такие смешные! Но я их очень сильно люблю.
Их и Виталину, конечно. Она очень изменилась за последний месяц. Похудела и из девочки-огонька превратилась в тень самой себя. И никто не знает причин таких изменений. Вита молчит, как партизанка, но очень часто со слезами смотрит на облака.
DEXXa осудили на целых шесть лет. И только в зале суда вскрылась правда про него и Сю Зи. Ту девочку, которая пострадала с Викой. Оказывается, они встречались и расстались очень плохо. Он предпочёл Сюзанне другую, а она разрыв перенести не смогла.
Но есть и радостная новость, да! Я познакомила Сюзанну с Сеймуром и вроде бы у них что-то может получиться. Мой друг по переписке с особым трепетом относится к этой девочке.
***
— Испугалась?
Антон возвращается и укутывает в своих объятиях.
Меня продолжает колотить, как при температуре. Он пугается и трогает мой лоб, но, конечно, температуры нет. Я перенервничала.
— Поедем домой? Мама сегодня поздно?
— Поздно. Они отчёты подбивают.
Скоро новый год и у них действительно непочатый край дел.
А у меня наступила пора зачётов. Многие из них я уже сдала, благодаря подсказкам Полянского. Он часто вечерами разбирает со мной задачки и тестовые вопросы.
— Погуляем? Или отвезти тебя?
— А можно, — глубоко вдыхаю и выпаливаю, пока не передумала. — Можно к тебе?
Антон не удивлён. Я много раз бывала у него в гостях. Один раз даже с мамой. Антон тогда устроил нам всем сюрприз, познакомив своих родителей с моими родными.
— Ты говорил, что уже закончил ремонт. Или нельзя ещё посмотреть? Просто мне немножко не по себе сидеть одной, — натягиваю рукава водолазки и тараторю, скрывая смятение.
— Я хотел позже, но можем поехать.
За руки выходим из здания. Расцепляемся лишь для того, чтобы сесть в машину. Едем тоже касаясь друг друга.
Я привычно кладу раскрытую ладонь на бедро Антона, а он накрывает своей сверху. Только сегодня всё так… и не так…
В воздухе витает что-то тяжёлое. Давит визит ненормальной женщины. И я никак не могу успокоиться.
— Ник, не думай. Больше она не появится, — читая мои мысли, Полянский поднимает наши сцепленные руки и целует моё запястье.
На светофоре разворачивает корпус и целует меня, вжимая в спинку сиденья. Мы самую каплю увлекаемся. Так, что водителю, стоящему за нашей машиной, приходится сигналить.
— Виноват, — усмехается Антон и разгоняется.
Благодаря ему я полюбила скорость. Потому что только ему доверяю. Знаю, он никогда не нарушит слово и никогда не сделает ничего, что мне навредит.
Как и я… Тоже не сделаю ничего, чтобы навредить или разочаровать его.
Может, и это тоже любовь?
Запоминаю мысль и в квартире первым делом достаю тетрадь с сочинением, чтобы дописать несколько предложений. Оставляю её на комоде в прихожей, и после этого разуваюсь, скидываю верхнюю одежду. Полянский как раз ставит чайник и достаёт из холодильника мои любимые эклеры.
И когда только успел? Впрочем, я знаю. Вчера он встречал меня после работы, и я уснула в машине, не притронувшись к любимой сладости.
Мою руки и лицо, промакиваю мягким полотенцем. Кусаю губы, рассматривая себя. Симпатичное вроде бы лицо, и фигура не самая плохая. Но веснушки… Веснушки меня портят!
Покидаю ванную и сразу же упираюсь в грудь Антона. Он держит в одной руке тетрадь, а другой задумчиво чешет бровь.
— Ник, что это?
— Это мои мысли… О тебе, — добавляю тихо-тихо. Не уверена, что он слышит.
— Ник?
Бедный русский язык исчезает из поля зрения. Мужские теплые пальцы с загадочными символами поднимают мой подбородок.
— Ника?
— Поцелуй меня?
Дважды просить не надо. Губы обрушиваются на мои, а язык в момент оказывается во рту. Поглаживает мой, побуждая ответить.
Подтягивает по своему телу выше, помогая обвить ногами его торс. В несколько шагов преодолевает расстояние от ванной до дивана в гостиной.
Садится и удерживает на себе. Ладонями оглаживает спину, прочерчивая пальцами дорожки. Усиливает щекотку внутри и разгоняет мурашек, так приятно покалывающих кожу.
Боже… Мне очень хочется запомнить этот день. Запомнить и связать его с чем-то хорошим. С чем-то особенным.
Желание стирает границы, разбивает стены, развеивает над пропастью всё то, что когда-то казалось важным и основополагающим. А главной была, есть и остаётся любовь.
Осмелев, берусь за верхние пуговички рубашки Антона и начинаю расстёгивать.
— Те слова, это моё «да». Я… хочу… сегодня… Сейчас.