– Так чего пришла? – повторил он свой вопрос.
– Гош, мне нужно пробить один номер. Имя, фамилию, адрес. Сможешь?
– А то! – самодовольно произнес Безденежных и, ловко развернув свое жирное тело в узком коридоре, направился в комнату. – Давай за мной, – пригласил он Ангелину.
Через десять минут она сидела на старом продавленном диване и пила восхитительный травяной чай, закусывая куском пиццы, а Гошка, которому Ангелина вкратце поведала историю ночной эсэмэски, виртуозно бегал пальцами по клавиатуре, точно разыгрывал этюды Шопена.
– Все, – произнес он мгновением позже. – Вот он, твой красавчик. Петрачев Андрей Григорьевич, 24 года. Пиши адрес.
Ангелина поспешно отставила чашку и схватила телефон:
– Пишу!
Она занесла в заметки названные Гошкой улицу, дом и квартиру. Тот глядел на нее с ожиданием:
– И что теперь будешь делать? Пойдешь туда?
Ангелина кивнула и вновь взяла чашку:
– Пойду. Узнаю, там он или нет, и что стряслось.
– Ну смотри, Шапошникова, среди таких попадаются, мягко говоря, плохие парни. Он мог специально эсэмэс послать, чтобы заманить тебя к себе в дом. – Гошка прищурил и без того узкие, заплывшие жиром глаза.
– Брось, – Ангелина беспечно махнула рукой. – Ты, как моя Римка. Та тоже заладила – мошенник, мошенник. А разве мошенники такими бывают?
– Мошенники бывают любыми. – Гошка перестал ухмыляться и серьезно взглянул на Ангелину. – Вот что… ты же не собираешься сейчас туда бежать? Дождись хотя бы утра.
– Разумеется, – согласилась Ангелина. – Я сейчас домой пойду, посплю еще. А утром съезжу – это совсем недалеко.
Спать, однако, ей совсем расхотелось. Как и идти домой. Римка тоже наверняка не спит, читает своего Мандельштама. Ангелина вернется, и та начнет выносить ей мозг.
– Вкусный чай? – спросил Гошка.
– Не то слово! Шедевр! Как ты его завариваешь?
– Секрет. Один клиент научил, он на Алтае жил долгое время.
Ангелина кивнула и окинула взглядом царящий кругом беспорядок. В голову ей пришла отличная идея.
– Слушай, Гош, я тебе что-то должна?
– Смеешься? Нет, конечно.
Ангелина и не сомневалась в этом, спросила просто так, для проформы.
– Тогда у меня предложение: давай уберу у тебя в комнате. Хоть какая-то польза. Нельзя же жить в такой грязи.
– Почему нельзя? – спокойно возразил Безденежных. – Очень даже можно. Мне, наоборот, нравится – не нужно беспокоиться, поддерживать чистоту, можно прямо тут есть и пить кофе. Ну, если ты хочешь – я не против. – Он поскреб начавшую рано лысеть шевелюру. – Только учти, я отсюда никуда не уйду. У меня работы по горло.
– Заметано, – засмеялась Ангелина. – Я не помешаю. Буду тихой уборщицей.
Она была довольна. За уборкой время пройдет быстро, а часиков в восемь можно будет ехать к Андрею.
– Надеюсь, порошки какие-нибудь у тебя есть? – обратилась она к Гошке.
– В ванной должны быть, бабуля что-то там покупала.
Ангелина потихоньку прошмыгнула в ванную, отыскала в шкафчике пару чистящих гелей и рваные мужские трусы, явно служившие тряпкой. Налила в ведерко воды и принялась за работу. В комнате уютно горела зеленая лампа, широкая Гошина спина маячила у стола почти неподвижно, мирно пощелкивала клавиатура компьютера. Ангелина не спеша протирала пыль, которая толстым слоем лежала на всех поверхностях, параллельно собирая мусор – скомканные бумажки, огрызки яблок, банановую кожуру и зачерствевшие корочки от пиццы – и складывая все это в пакет. Покончив с пылью, она принялась за пол. Гошка, наконец, оторвался от монитора и с интересом наблюдал за Ангелининой работой.
– Замуж тебе пора, Шапошникова, – изрек он и выразительно хмыкнул.
Ангелина, стоящая на коленках с тряпкой в руках, подняла голову и удивленно поглядела на него.
– С чего это такие выводы?
– Да ясен пень. Ты ж уже готова гнездо вить. Вон, тебе охота наводить блеск даже в чужом жилище. Никогда бы не поверил, что возюкать тряпкой по полу можно с таким удовольствием.
Ангелина сдунула волосы с лица и улыбнулась:
– Я замуж не спешу. Просто захотелось сделать тебе приятное.
– Ты и сделала, – серьезно проговорил Гошка и решительно полез из-за стола, – вон красота какая. Бабка придет в восторг, она уже вторую неделю рвется тут прибраться, а я не даю.
– Почему? – удивилась Ангелина.
– Старая она. Ни к чему ей напрягаться. Да и бесит меня, когда тут кто-то хозяйничает. Ты исключение. – Гошка, грузно ступая, подошел к Ангелине и, взяв за руку, поднял с пола. – Хватить трудиться, давай завтракать.