– Нет, я никогда не буду сомневаться в тебе. Ты – эксперт по звездам.
Райан проводит рукой по своей шее. Весь такой милый и сладкий, и мое сердце сжимается. Я не хочу, что бы он теперь чувствовал себя странно рядом со мной и исчез из моей жизни. Я бы предпочла постоянно чувствовать боль, находясь рядом с ним, чем позволить ему снова уйти.
– О’кей, послушай, насчет поцелуя, Райан. Это было мило, – о, Боже, это звучит нелепо. – Я имею в виду, он был приятным.
Он выглядит удрученным.
– О, приятным, да?
Наши глаза встречаются, и мои щеки краснеют.
– Я имею в виду, что он был хорош.
Мне стоит прекратить говорить.
Вдруг губы Райана атакуют мой рот, словно ракета. И этот поцелуй, можно назвать каким угодно, но не приятным, милым или хорошим. Нет, этот поцелуй грубый, жесткий, проникающий в меня со свирепостью, которую ни один из нас не может сдерживать.
Его пальцы впиваются в мою кожу. Мои руки притягивают его ближе.
Ночью творится волшебство. Прямо сейчас, невидимый блеск и космическая пыль каскадом падают с неба, накрывая нас своей красотой.
Это начало падения.
Начало влюбленности друг в друга.
Мой единственный страх состоит в том, что Райан не чувствует того же самого.
Я веду себя глупо. Конечно, не чувствует.
Ночь заставляет людей делать сумасшедшие вещи. То, что не сделал бы здравомыслящий человек.
Потому что, волшебство живет здесь, в ночи... А завтра, когда пыль осядет, и солнце встанет – все будет кончено.
Поцелуй заканчивается, и я дезориентирована, а его глаза заволокло похотью.
– Лиззи, извини. Я просто не хотел быть тем, кто «звездно» тебя поцелует.
– «Звездно». Хороший выбор слова. Оно относится к звездам, но не это ты имел в виду. Но, – несвязно говорю я. – Да нет, ты классный.
Я вскакиваю на ноги, начиная собирать вещи, чтобы отправиться домой.
Домой, где безопасно, где нет чувств.
Чувств, которые я ощущала многие годы.
Чувств, которые медленно сочатся из каждой поры моего тела.
Райан мне помогает, и мы оба молча направляемся к его грузовику. После загрузки телескопа в кузов, мы запрыгиваем в кабину, и он едет к моему дому.
Молчание.
Даже больше «молчания».
Теперь это неловкое молчание.
Растерянность растет, и я поворачиваюсь лицом к Райану.
– Райан, думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло.
Мы ведь должны, не так ли?
Он съезжает к обочине и ударяет ногой по тормозам. В этот темный час улица кажется пустынной. Мимо проезжает автомобиль, и свет его фар пробивается через окно грузовика Райана. В этом районе с частными школами и белыми заборами, я не беспокоюсь о том, что может произойти что-то плохое. Если не считать того, что я собираюсь сделать. Я собираюсь высказать все начистоту.
– Ладно, поговорим, – твердо говорит он, и его рука крепко сжимает черный руль.
Я смотрю на его пальцы, вспоминая о том, как совсем недавно они были зарыты в мои волосы, и делаю глубокий вдох.
– Ну, думаю, это была ошибка. Мы ведь друзья, верно? – О, Господи, почему это так трудно? Часть меня надеется на его признание, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Может быть (лишь может быть), он чувствует то же самое. Я оставила дверь приоткрытой, давая ему возможность широко ее распахнуть.
Он кивает.
– Да, ты права. Я не должен был тебя целовать. Я...
Я перебиваю:
– Нет, все о’кей. Я не должна была спрашивать, – не хочу слышать о том, что он сожалеет.
Этот разговор не должен становиться еще более неудобным. Мне бы хотелось, что бы он просто завел машину и отвез меня домой, где я могла забыть об этой ночи.
Словно прочитав мои мысли, Райан запускает двигатель и выруливает на дорогу.
Когда мы подъезжаем к дому, я спешу забрать свои вещи из машины, и Райан помогает мне занести внутрь телескоп.
Мы скупо прощаемся, и он уезжает, забирая с собой кусочек моего сердца.
После дискомфорта той ночи я не звонила и не видела Райана. Положа руку на сердце, даже не знаю, что ему сказать.
Но это не продлиться долго, поскольку у него сегодня назначен сеанс, и я снова почувствую его тело, когда буду делать массаж.
Мои пальцы нервно дрожат. Это мучительнее, чем потеря девственности в шестнадцать лет с Грантом Мидлтоном в гараже его отца после школы. Я помню, как мне было страшно, что нас поймают. Он съел пакетик чипсов, так что это был неприятный опыт. Его пропитанное чипсами дыхание и оранжевые кончики пальцев, вызывало отвращение.
Сейчас, хотя мы с Райаном согласились с тем, что целоваться было ошибкой, я все еще переживаю. Если честно, не думаю, что это было ошибкой. Почему он так меня поцеловал? Зачем он это сделал?