Странный мужчина нахмурился. Он дождался пока Марк доплывет до берега, а затем сказал так, чтобы все слышали: «До восхода солнца».
- Чего еще? – не понял Марк.
- Мужчина, кто вы такой и что вы вообще к нам пристали, – вмешалась Нюра.
- Время до восхода солнца. Если не достанете бутылку со дна – она не вернется, – ответил черноволосый. Власте полагалось вести себя как-то иначе, но девушка продолжала стоять, как истукан. До нее еще не дошло, что «она» имелась ввиду она, Власта.
- Все, Власта, пошли, – наконец вмешался Сашка. Как всегда, пришел на выручку, радостно отметила Власта. – А Вам, мужчина, действительно не мешало бы уйти отсюда, здесь территория нашего дачного участка и частный заход в воду.
- Да неужели, – впервые криво усмехнулся незнакомец, и от его улыбки Власту пробрал мороз по коже. Она снова ощутила запах тлена.
- До восхода, – повторил мужчина, и девушка вдруг осознала, что покорно идет за ним куда-то в лес. – Бутылку принесете мне лично, Осока укажет дорогу. Пусть придет лишь один из вас, кто, выбирайте сами. – Из травы выскочила черная кошка с белыми нарядными лапками и светлым ушком, словно услышала свою кличку из уст хозяина. Мурлыкнула, стрельнула глазами в сторону ребят, и потрусила следом за темноволосым.
Позже никто из присутствующих не мог объяснить, почему стояли и смотрели, как Власта уходит вслед за странным незнакомцем. Они словно приросли к месту, и никто не мог сдвинуться или хотя бы что-то возразить. Парни хорохорились друг перед другом, но никто не мог признаться, что чувствовал, как чужая воля обволакивает, словно вязкий кисель, подавляет и приказывает коротко и ясно «стой и молчи».
- Бред какой-то, – сердился Стас. – Сумасшедший мужик, я понимаю, но Власта чего за ним увязалась. Никто не в курсе, это ее знакомый? Она решила нас так всех разыграть? Вот дура!
- Нет, я впервые его вижу, и, думаю, Власта тоже, – возразил Сашка.
- Да откуда ты можешь знать? – ревниво встряла Нюра. – Я давно заметила, что твоя пАдруга не дружит с головой, – нарочно искривила и тем самым презрительно выделила слово «подруга». – Зачем вообще было ее с собой тащить?
- Ну мы всегда вместе отдыхали… – словно извиняясь, ответил Александр.
- Отдыхали, а теперь нечего ее с собой таскать. Ты же видишь, ей с нами неинтересно, она вечно нос воротит, хотя сама – взглянуть чтоб не всплакнуть невозможно, - не унималась Нюра.
- Так че делать будем, – подвел итоги Марк. Бутылку бросил он и чувствовал себя немного не в своей тарелке. Вдруг друзья заставят нырять в зловонную жижу искать сосуд из-под пива.
- Я не вижу смысла доставать, что он ей сделает? – подала голос Лена. – Если в постель уложит, так она еще всю жизнь благодарить будет и вспоминать, а то на нее больше никто такую не позарится.
- Это ее шанс, – хихикнул Стас. – Даже если мы, допустим, достанем бутылку, то кто ночью понесет ее и куда? Неужели кто-то действительно считает, что кошка укажет дорогу? Давайте сейчас пойдем пока они далеко не ушли, и заберем эту дуру, а то, может, и правда мужик сумасшедший. Еще обидит ее, потом отвечай.
Еще несколько минут поспорив, парни решили пойти в лес, но, пробродив почти целый час, с пробирающим до костей ужасом осознали, что куда бы они не свернули, выходят обратно к запруде. И это при том, что Сашка часто здесь грибы и ягоды собирал и знал каждое дерево в ближайшей к даче части леса.
- Чертовщина какая-то, – сплюнул Марк. К друзьям постепенно приходило осознание, что лезть в воду таки придется.
…Власта была настолько измотана и подавлена, что не могла удивляться происходящему, что ноги ее не слушаются, что она идет следом за каким-то сумасшедшим маньяком-гипнотизером. Страха не было, только опустошенность и обреченность.
Как образованный, начитанный человек, регулярно смотрящий новости, интересующийся психологией, она прекрасно осознавала, что сегодня стала жертвой буллинга со стороны одноклассников. Но как обойти эту травлю закомплексованной молодой девушке, как преодолеть себя никакая литература не помогала. В тайне она даже радовалась, что этот сумасшедший мужчина увел ее от обидчиков. Понимала, что надо бояться, но вела себя, как маленький ребенок, обиженный на несправедливый укор родителей и желающий заболеть, чтобы мама с папой раскаялись, попросили прощения и пожалели.