— Да, он мне звонил, умолял о встрече. Но я отказал, так как сюда приехал отдыхать, а не выслушивать бред о каком-нибудь проигрышном проекте. Ведь у Ланского иначе не бывает! — проговорил Стас, не сводя взор с разбушевавшегося моря.
— Всмысле? — не совсем поняла предложение Стаса.
— У него все проекты заранее имеют статус поражения. Так как он никогда не разрабатывает до конца все риски, все доходы, всех поставщиков, качество материала. А я не намерен угрохать деньги в сомнительном проекте. Поэтому уже на протяжении пяти лет я ему всегда отказываю, но он не оставляет надежды однажды услышать мое согласие. И заполучить мои деньги.
Теперь все стало понятно!
— Знаешь, о чем я всегда мечтал? — вдруг начал Стас. Я не стала его перебивать. Потому что бывают моменты, когда хочется высказаться, чтобы просто было проще. — О том, что сейчас есть у твоего брата! Семья! То, что ты никогда не купишь за деньги! Дети, любящая жена, хоть и вашем случае это не совсем хороший пример! Но все же ты от него без ума! Дети тебя обожают, а ты за них и за него готова порвать любого. Видел лично! Готова всю себя отдать, только чтобы у них все было! Ты себе не представляешь, как я хотел такую жену и мать моих детей.
Я невольно дернулась на слове дети!
— А что же поменялось сейчас? — решила поддержать разговор я. — Вы ведь женаты, а за детьми как бы вопрос не должен стоять.
— От нее? — удивился Стас. — О нет! Она слишком зациклена на себе и деньгах. А детям нужна мать, а не бесконечный строй нянечек.
— Зачем же женился? — задала я логический вопрос.
— Сейчас, уже не знаю. Тогда знал зачем. Сейчас, — и он уставился на меня. Я невольно поежилась. — не знаю. — Ответь, у вас с Данилом что-то есть?
Я поперхнулась воздухом. Вот это вопросики.
— А к чему такой вопрос? — решила по-еврейски поступить я.
— Так… — задумчиво растянул Стас. — Для себя хочу знать.
— Если тебя успокоит, то ничего! — проговорила я, уставившись на неспокойное море. — У меня вообще ни с кем ничего нет и не будет! Не смогу!
— Расскажи мне, что случилось там, 6 лет назад. — тихо попросил Стас, взяв меня за руку. Я внутри вся сжалась. Холод пронизывал там, где он дотрагивался.
— Стас. — тихо позвала я, выдергивая руку из его руки. — Прошу, больше не трогай меня без моего согласия. Это последствия тех событий. Я не могу переносить чужие прикосновения. Противоположного пола. Меня тут же охватывает паника.
Стас отстранился от меня, но не переставая на меня смотреть.
— Я сломанная игрушка. — ухмыльнулась я. — И починить уже никому не удастся. Слишком большие увечья. Ремонту не подлежат!
— И все же, расскажи! — потребовал Стас.
— Не то время, не то место. — ответила я, вставая с шезлонга. Погода стала ухудшаться, не хотелось бы быть застуканной в расплох штормом. — Да и не за чем тебе знать то, насколько безгранична бывает людская жестокость. Это ломает внутри. И от тебя как от личности остаются только воспоминания. А новую ты себя уже не соберешь. Так как не с чего. Все разбилось на такие мелкие части, что проще выкинуть, чем попытаться что-то восстановить. Ни к чему тебе это, Стас. У тебя жена молодая. Радуйся семейной жизни, заделай маленьких Стасиков и живи счастливо. А я уже использованный материал. Меня только в утиль.
И направилась к отелю. Но не успела сделать и двух шагов, как меня развернули и впечатались губами к моим. Я стояла в ступоре! Потом когда до меня дошло, что он делает, я со всего размаха хотела заехать ему коленом в пах, но он остановил мою коленку своей рукой и продолжил целовать меня. Я сама не заметила как мои губы раскрылись, впуская его внутрь, чем незамедлительно он и воспользовался. Проник туда языком и во всю хозяйничал там, как у себя.
По моему телу пробежала дрожь. Но это была не та дрожь, с которой начиналась моя паника. А другая. Которую я уже не помню, но тело играет со мной злую шутку! Я невольно выгнулась, тем самым сильнее прижимаясь к Стасу. Тот застонал. И сильнее прижал к себе. В легких стало катастрофически не хватать воздуха. Я уперлась руками Стасу в грудь. Под рубашкой чувствовался каждый мускул, как они перекатывались, когда тот сильнее меня прижимал к себе. Кончики пальцев словно пронзило током. От его кожи веяло теплом, табаком, и дорогим парфюмом. Таким легким, но такой запоминающийся, что каждый раз его улавливая где-нибудь, ты невольно будешь искать того, кому он принадлежит, в надежде увидеть того самого. Его рука взяла меня за шею и прижала к себе, тем самым углубляя поцелуй. В местах, где касалась его рука, моя кожа словно горела. Вторая рука опустилась на талию, обвивая ее.
И тут в моей голове что-то щелкает. Воспоминания из прошлой жизни тут же начинают мелькать перед глазами.
И я приложив немаленькую силу, все же вырываюсь из его объятий. На что Стас удивленно на меня смотрит и пытается выровнять дыхание. В глазах читалось желание, удивление, страсть, непонимание.
И прежде чем я соображаю, со всего размаху бью его в челюсть. Стас такого от меня, конечно же не ожидает, соответственно остановить у него не получается. Из губы потекла кровь. На Стас даже не попытался вытереть ее.
— Не смей прикасаться ко мне, Козловский. Вы все одинаковые. — сквозь слезы прошипела я. — Вам нужно только одно — потрахаться. Еще раз хоть пальцем дотронешься до меня, я переломаю каждый, которым дотронешься. Вы все твари. Думаете, что деньги откроют доступ куда угодно и прикроют вашу безнаказанность? Поэтому можете вытворять что душе угодно, не переживая, что вы ломаете жизнь другим людям. Обрекая их на вечное мучение. Или издеваться над только что родившей девушкой, а потом на ее глазах убить ее ребенка, потому что так получилось.
Последние слова я прокричала. Все, пелена из слез застелила глаза и я ломанулась неизвестно куда. Лишь бы бежать. Подальше от него. Сердце резкой болью отдавалось в груди. Отчаяние и боль заполняли каждую клеточку. Слезы уже ручьем стекали по лицу, я их даже не вытирала. А в голове все один и тот же кадр, как моего сыночка убивают у меня глазах, ему был день от роду.
Я стала выть. Боль, что я всячески хотела похоронить внутри себя, вырвалась и по новой разрывает мне душу, сердце. Заставляя просто умирать в агонии.
Я не заметила как выскочила на проезжую часть, как услышала звук тормозов и меня кто-то резко дернул в сторону.
Я уперлась во что-то мягкое. И теплое. А потом меня накрыла темнота.
Глава 11
«… - Смотри Юля, какой у тебя крепкий сыночек! — слышу я радостный голос Анжелы, девушки, которая принимает у меня роды. А у меня внутри все обрывается, ведь нам отсюда не выбраться в живых. Мой малыш, мой сыночек. Как же ты на деда похож. Как бы Сашка обрадовался, что стал дядей. А дети как бы рады были братику. Слезы застилают глаза. Я прижимаю крохотную головку к своей груди и понимаю, что вот он — мой комочек счастья…»
Это воспоминание всегда будет со мной как ознаменование того, что есть на свете счастье.
Пришла я в себя однако быстро, уставившись в потолок. Так, на мой номер не похоже, значит я либо в психушке, либо где-то еще.
— Очнулась? — услышала я голос Стаса. Я дернулась, затем резко села и вжалась в спинку кровати. — Не бойся, я тебя не трону… больше.
— Где я? — выдавила я из себя.
— У меня дома. — пустым голосом проговорил Стас, вставая с кресла. — Тебе что-нибудь принести?
— Да, воды! — незамедлительно ответила я.
Через пять минут он протягивал мне стакана с водой. Напившись, я снова уставилась на Стаса.
— Я понимаю, что лезу туда, куда мне не следует, но все же ответь мне: у тебя есть сын? — непонимающим взором уставился на меня Стас.
Я опустила глаза. Говорить о том, что там я пережила, не хочется. Но и он просто так не отстанет.
— Да, был. — решила я все-таки кое-какую информацию рассказать. — Ему было чуть больше суток после рождения когда О… — я запнулась. Потом собравшись, продолжила: — Осман его убил на моих глазах, после того как три часа надо мной издевался под плач ребенка. Я бы даже немного не так сказала, у него это вышло случайно. Убивать его тогда он не планировал, как он сказал. Просто накрыл его подушкой, чтобы не кричал. Он еще минут пять покричал и замолчал. Навсегда. Я его даже похоронить не смогла, так как сама на тот свет чуть не ушла из-за многочисленных ран и внутренних кровотечений. Девчонки спасли. Да и он, сделал вид, что сжалился. Ведь я была его любимой игрушкой. А кому понравиться, что игрушка сломалась. Его хоронили девчонки. А я в этот момент просто хотела к нему присоединиться. Но судьба злодейка. Я выжила.