Темная впервые не хотела верить увиденному. Сначала она подумала, что ей показалось, но когда Грифон обернулся, она забыла, как дышать. Девушка даже представить себе не могла, что замок захочет сыграть в собственную игру. Первым ее желанием было появиться в этой комнате сию же секунду и, если не избавиться от зверя, так хотя бы спасти непутевого мужчину. С каждым разом ее преследовало чувство, что он притягивает неприятности. Но внутренний голос предательски заглушил добродушный порыв и убедил девушку понаблюдать за новой игрой. Он убедил ее, что это развлечение будет прекрасным завершением сегодняшнего дня, и в ее силах изменить условия игры, если что-то пойдет не так. Подмяв под себя подушку и уткнувшись носом в зеркальце, чтобы не упустить детали, девушка стала наблюдать.
Она не могла так с ним поступить, не могла оживить это существо. Ему не хотелось верить, что она отпустила его на верную смерть, что обречет его сына на одиночество. Он боялся, страх сковывал и одновременно двигал невидимой силой, заставляя перебирать предательски дрожащие ноги. Мужчина неловко уперся спиной в стоящий шкафчик, небольшие фигурки чучел закачались, что-то синее, что он едва успел поймать, упало на него сверху. Все еще не сводя глаз от зверя, он наощупь поставил вещь на полку шкафчика и почувствовал, как капелька пота стекает по виску, обжигаемому горячим дыханием Грифона. Существо было на вид спокойно и решало, что же делать ему с незнакомцем. Расправив белоснежные крылья и размяв затекшие мышцы, оно приблизилось.
Сейчас мужчина молил всех богов о пощаде. Звать на помощь Темную ему казалось бесполезным – это было ее наказание, он был уверен. Когда она так мило появилась в замке и потребовала обеда, ему показалось, что девушка решила прекратить их игру, оставив маленькую победу за ним. Он был рад закончить это противостояние, хотелось нормального общения, а не шипения и метания молний глазами. Наверное, своим упрямством они были похожи, никто не хотел проигрывать и отступать. Если он выживет, он обязательно отомстит. Последний раз, но с душой. Пускай в следующий раз последнее слово останется за ней, но не сейчас, не за эту злую шутку. Бездействие Грифона, которое нарушал лишь его подрагивающий, кошачий хвост, придало мужчине уверенности. Аккуратно опираясь на посох, он плавно, словно по тонкому льду, двинулся вдоль шкафа, в сторону выхода из помещения. Шаг. Еще шаг. Воротник рубашки за что-то предательски зацепился и потянул мужчину назад. Нахмурившись, хромой завел руку за спину и попытался отцепить ткань в том месте, где натяжение было особо сильным. Кто-то возмущенно пискнул и больно прокусил его палец. Отдернув руку, мужчина позабыв о Грифоне, отпрыгнул, насколько это было возможным, в сторону, отчего зверь беспокойно переступил с ноги на ногу. Сердце хромого буквально выскакивало из груди, в панике посмотрев на злополучный шкаф, он никого не увидел, но пульсирующая боль и струйкой стекавшая кровь из пальца, доказывали обратное. Нужно было убираться отсюда и поскорее. Но ноги отказывались его слушаться, боль вперемешку с шоком приковали его к месту. Он словно выпал из реальности и смотрел со стороны на то, как Грифон хмуро принюхивается к шкафу.
За это время Эмма прокляла пару десятков раз маленькое зеркальце, которое показывало не все и не во всех подробностях. Она видела, что произошло что-то, от чего ее слуга стал еще белее, чем был. Но что происходило, она не могла понять. Смутное подозрение неминуемого давило на нее.
Какая-то склянка, сопровождаемая детским хихиканьем, упала со шкафа, испугав присутствующих. Шарахнувшись, Грифон хлопнул крыльями и гортанно зарычал. В этот миг из-за шкафа вылетело нечто острозубое, размером с фею, ярко-синего цвета, с желтыми, кошачьими глазами, его уши были длинными и заостренными, а крылья прозрачны. Оно бросилось в сторону Грифона и стало кружить вокруг него, хихикая и то и дело вырывая перышки. Существо злилось и, встав на дыбы, отмахивалось от синего проказника. С тем же зловредным хихиканьем, оно кинулось к мужчине, от чего тот попятился, но на полпути сменило траекторию и направилось к другим трофеям.
При виде того, как оно прыгает с чучела на чучело, и как Грифон агрессивно царапает когтями пол, в голове набатом билась мысль: «Беги!» Побежав, тяжело опираясь на посох, в сторону выхода, Румпельштильцхен почувствовал, как чьи-то маленькие ручки схватили его за шкирку и, раскрутив вокруг своей оси, с мерзким хихиканьем отбросили в сторону.
- Корнуэлльский Пикси!? Что, черт возьми, там происходит? – воскликнула Эмма, не ожидая такого развития событий. Дальнейшее практически вызвало у нее остановку сердца и заставило молниеносно подскочить на кровати: – Мерлин, помоги ему.
Что касалось Румпельштильцхена, он думал, что умер и попал в свой личный, изощренный ад. Но за какие грехи? Приподнявшись на локтях и сдерживая подкатившую тошноту, он как в замедленной съемке наблюдал, как Грифон, раздувая ноздри, бросился к нему. В это время чучела, которых трогали синенькие ручки Пикси, приходили в движение. Началась самая настоящая бойня, ожившие сцеплялись с соседями и катались кубарем по залу, борясь не на жизнь, а на смерть. Мужчину била дрожь, он пытался попятиться от несущегося на него Грифона, но единственное, что он мог – смотреть в глаза стремительно приближающейся смерти. Когда их разделял буквально метр, Румпельштильцхен зажмурился, в ожидании неминуемого, но прошла секунда и ничего не произошло. Распахнув глаза, он увидел, как перед ним, встав на дыбы, стояло существо с телом коня и туловищем человека – Кентавр. Он отбивал копытами взбешенного Грифона, сдерживая его злость и принимая удары когтистых лап на себя. Руками он оборонял себя от острого клюва и больно бьющих крыльев. Мужчина, застыв, не мог поверить в происходящее.
Когда все ожило, Эмма наконец-то поняла, какой подарок и испытание приготовил ее замок. Но когда Грифон бросился на мужчину, она уже была готова оказаться там, чтобы спасти его. Она не желала его смерти. За миг до щелчка, она увидела, как Кентавр, перепрыгнув через хромого, вступился за него. Девушка, вздохнув, отрешенно опустилась на кровать. Ее помощь не понадобится, с ним все будет в порядке. Словно в трансе, она провела рукой по лицу – он прошел испытание. Это значит, что замок принял его, как часть себя и теперь он здесь навечно. Но Кентавр… эти существа видели души людей насквозь и предлагали свое покровительство и защиту только достойным, отважным и добрым сердцем. Одним словом – избранным. Девушка хмыкнула своим мыслям: «Отважный, трясущийся и всего боящийся Румпельштильцхен. Существо после спячки, наверное, перепутало».
– Я его долго не удержу, – с жутким акцентом проревело существо. Ему было все труднее удерживать атакующего Грифона, его торс был исполосован когтями зверя, кровь каплями стекала на пол. Он заметил, что мужчина не сдвинулся с места, словно и вовсе не услышал его крика. Собрав все силы, Кентавр оттолкнул от себя Грифона и, развернувшись к Румпельштильцхену лицом, ударил копытами по полу так, что посыпались искры. – Кому говорю! Беги! – это словно отрезвило мужчину, подсобравшись он ползком попятился к выходу, к его счастью, он был совсем близко. Румпельштильцхен видел, как по залу катаются сражающиеся существа, как одни убивают других, как хохочет над всеми Пикси, как душит кого-то Химера, как Кентавр сдает перед Грифоном. Переползя за порог, он увидел как взбешенный Грифон, набрав в грудь воздуха, открыл клюв и закричал. По мере распространения звуковой волны, существа, слуха которых достигал крик, падали замертво. В последний миг перед мужчиной с грохотом захлопнулась дверь, ограждая его от того безумия и даруя спасение.
Два единственных живых существа в этом замке облегченно вздохнули. Эмма молча отложила зеркало в сторону и поспешила исчезнуть из замка, ей нужно было проветриться и подумать о событиях сегодняшнего дня. Она понимала, что он не простит ей это и захочет отомстить. Пускай. Она заслужила, пусть за ним останется последнее слово в этой игре. Он заслужил победу.
Мужчина остекленевшим взглядом смотрел на закрывшуюся дверь, стук сердца становился тише. Теперь он мог слышать что-то, помимо собственного сердца и шумящей крови, бегущей по венам. Он не знал, сколько так просидел в темном, отсыревшем коридоре. Может час, а может и два. Только когда его ноги окончательно замерзли от гуляющего сквозняка, а ноющая боль в пальце напомнила ему, что он все еще жив, мужчина попытался встать. Движения были не собранными, и сам он растерян. Посох остался в той ужасной комнате, за дверьми которой стояла гробовая тишина. Мужчина все еще не верил в то, что остался жив, в то, что еще увидит своего мальчика и обязательно обнимет, в то, что кто-то снова за него заступился и в то, что его подставил тот, от кого он не ожидал. Чувства вперемешку с одурманивающим адреналином не позволяли трезво и логично мыслить, в голове был вакуум. С трудом поднявшись, он чуть не упал, когда двери Трофейной снова дружелюбно раскрылись перед ним, приглашая войти. Он ожидал увидеть море крови, трупов и Грифона, счастливо хлопающего крыльями. Но комната предстала его взору точно такой, какой она была, когда он сюда только вошел. Единственное, что отличало ее сейчас – отсутствие пыли и одиноко валяющийся посох. Удивленно похлопав глазами, он заколебался, без посоха он не мог. Стараясь не производить лишнего шума и ни к чему не прикасаясь, мужчина, оглядываясь, легко поднял посох и торопливо покинул Трофейный зал, дверь которого захлопнулась за спиной хромого.