«Это что, трава?»
Задержав дыхание, она отправила ложку в рот. Глаза ее расширились и безумно уставились на мужчину, в то время как он продолжал невозмутимо расставлять тарелки. Его внимание привлекли взмахи рук, истерично тянущиеся к графину с водой. Сориентировавшись, он быстро налил девушке воды, еще и еще. Она пила до тех пор, пока краснота не сошла с лица, дыхание не восстановилось, а жжение во рту не прекратилось.
«Господи, даже в аду прохладнее. Попытка отравить кому-то сейчас выйдет боком».
Переведя дыхание, она зло уставилась на Румпельштильцхена, который загнанно и перепугано сейчас таращился на нее.
– Не вкусно, да? – как-то расстроенно с ноткой надежды спросил он. – Ты издеваешься?! – рявкнула девушка, отчего мужчина подпрыгнул на месте. – Попробуй, – она пододвинула тарелку к нему и протянула ему свою ложку. К ее удивлению, он взял ее сразу, и не медля ни минуты, отправил ложку супа себе в рот. То, что она увидела потом, заставило ее громко расхохотаться и, сжалившись, тоже протянуть ему графин с водой. Забыв о стакане, он припал губами к горлышку графина и с жадностью опустошил его. – Оно. Оно же перченое! – он истерично тыкнул пальцем на тарелку с супом и скривился, как при виде какого-то ужасного таракана. – Какое приготовил! – развела руками Эмма и, продолжая забавляться его мимикой, потянулась ко второй тарелке. – Я не готовил! А хотя...- на мгновение он задумался, нахмурившись, а потом радостно изрек, – это полка! Я когда варил суп, на меня полка опрокинулась, наверное, некоторые специи угодили в котел.
«Так вот что там рухнуло!»
С еще большим подозрением она стала осматривать вторую тарелку и даже подумывала заставить Румпельштильцхена попробовать и это. Но, к ее удивлению, блюдо не было испорчено специями. Оно было просто испорчено. Пюре было жидковатым и желтоватым, а мясо жестким и подгоревшим.
«Хорошо, что до этого мне приходилось питаться не в замке. Никакая бы магия меня не спасла от такого. Только продукты перевел».
– Ты всегда так готовишь? – Да... – скорее всего он считал это съедобным. Немного практики ему бы не помешало. Эмма не стала его ругать и упрекать в этом, она прекрасно понимала, что там, откуда он был, даже это мясо считалось роскошью. Где бы он мог научиться готовить? Она больше ничего не спрашивала и полностью была поглощена унылым размазыванием каши по тарелке. Краем глаза она наблюдала за мужчиной, какое-то время он топтался у стола, не решаясь что-то спросить. Потом обреченно вздохнул и развернувшись, захромал к дверям, за которыми и скрылся. Стук трости с каждым его шагом отдалялся, а Эмма с трудом осилила половину этого «блюда». Хорошо, что чай не требовал огромных усилий в заваривании, и пирожные были покупные. Завершив чаепитие и заскучав, Эмма вспомнила, что мужчина что-то хотел сказать, но не решился.
«Ну что ж, если Красавица не идет к Чудовищу, то Чудовище само придет к Красавице».
Девушка решила сама найти мужчину и заодно осмотреть замок, оценить его работу. Главный Зал, в котором она находилась, сверкал чистотой. В этом зале ощущалась легкость и свежесть, которой уже давно не было. Окна были вымыты, солнечный свет освещал помещение. Тяжелые, черно-красные шторы, как думала ранее девушка, были выстираны. Сейчас бархатная ткань переливалась цветом спелого граната. Камин был вычищен от золы, внутри лежали поленья на вечер. Пройдя в холл, она заметила, что тот ничуть не уступал залу в чистоте и освещенности. Тогда Эмма поднялась на второй этаж, проверила пару комнат в левом крыле и зашла в комнату хромого. Затхлость и запах пыли полностью выветрились, в комнате витало что-то древесное, зеленое, с горчащей ноткой кожи. Постель на кровати была идеально застелена, в комнате царил идеальнейший порядок. Эмма вспомнила свою комнату, в которой даже появлялась редко, свои разбросанные вещи то тут, то там, книги, которые лежали не только на книжной полке, но и на столе, кровати, полу. Она испытала смешанные чувства. С одной стороны, ей стало стыдно за то, что в необходимом для нее распоряжении всего одна комната, и она не в состоянии следить за ее порядком. С другой стороны, она подумала о том, что неплохо бы приказать прибраться и в ее комнате, но вспомнив, сколько там интересных небезопасных вещиц, решила не рисковать единственной прислугой. Дверца шкафа была приоткрыта, помедлив, Эмма заглянула в шкаф и окинула взглядом единственную вещь в этом шкафу – его старую рваную накидку, оставшуюся с того дня.
«Интересно, сколько столетий я прожила в этом замке? Я совершенно отвыкла от людей без магии и от их потребностей», – взмахом руки она наколдовала с десяток разных рубашек темных оттенков и тканей, пару штанов, жилеток, обувь. Довольно улыбнувшись, Эмма направилась в последнее место, где мог бы находиться мужчина – сад.
Распахнув тяжелые дубовые двери, девушка снова была готова встретиться с запустевшим и одичавшим садом. Аллей в саду не было видно из-за сухих веток, старых коряг и выжженной на солнце травой. Кусты, что росли вдоль сада, имели пугающий вид. Ветки потеряли былую красоту и разрослись в разные стороны, немыслимо сплетаясь и образуя непроходимую чащу. То тут, то там встречались беспорядочно расставленные скульптуры. Одни скульптуры были стары, покрыты зеленоватым мхом и символизировали мистических существ. Они были все в трещинах от пут плюща, обвивающего их стан. Другие были новыми, белоснежными, это были образы рыцарей, женщин, простого люда. Время обошло эти скульптуры стороной. За поваленными деревьями виднелся разрушенный фонтан, вода в нем давно высохла, и теперь там лежали только ветки и пожухлые листья. За фонтаном вдалеке виднелось что-то разрушенное, Эмма никогда не проходила так далеко и не имела представления, что это могло быть.
«Не может быть...»
Девушка шокировано уставилась на сад. Она не могла поверить своим глазам: буквально за месяц хромой смог все восстановить и убрать. Теперь она могла рассмотреть свои владения в полной мере. Никаких веток, никакой листвы, мусора, поленьев. Все было ухожено, свежо и зелено. Цветы! В саду были цветы! Много цветов! Единственными цветками у нее всегда были нарциссы, они беспорядочно росли на свободных местах, вытесняя редкие побеги роз. От дверей вели две параллельные аллеи. Дорожки были усыпаны мелкими гладкими камушками, это был не колючий гравий, эти камушки ласкало когда-то море. Аллеи были разделены продолговатой клумбой. В клумбе были высажены нарциссы, неувядающие нарциссы, несвойственных для них цветов. Лепестки цветов играли на солнце, и сложно было сказать колдовство это или нет, но цвета были разнообразны: серебряные, золотые, бардовые, красные, фиолетовые, черные и другие. В середине же клумбы, разделяя ее на два прямоугольника, стоял разрушенный, но вычищенный фонтан. Все скульптуры и фигуры, находящиеся на территории сада, были бережно отполированы и белоснежны. К удивлению девушки, некоторые были отремонтированы, отломанные ранее части были не идеально, но приклеены. Нетронуты были только статуи, обвитые плющом, прикасаться к ним было небезопасно, плющ был ядовит, а сами скульптуры слишком хрупки. Вдоль аллей, с внешней стороны, тянулись длинные клумбы с высаженными розами. Палитра роз была невообразима, и, к удивлению девушки, розы были высажены в цветовой гамме. От зеленовато-салатовых до бордовых. Ковер из роз упирался в постройку. Девушка впервые смогла рассмотреть то сооружение – беседка. Старая, с кованными спиралевидными прутьями, обвитыми вьюнком с бледно-розовыми, практически белоснежными, цветками. Купол крыши был деревянным и разрушенным. Сама беседка была идеально чистой, единственная лавка в сочетании с медными прутьями и резным деревом, за многие годы не изменилась и имела прекрасный вид. Вдоль клумб с розами тянулись аккуратно постриженные кусты. Все торчащие ветви были срезаны, было видно, что кустам тщательно хотели придать кубическую форму. За кустами было взращено множество различных деревьев, это можно было назвать собственным, домашним лесом. С одной стороны хвойные деревья, дающие умиротворяющую тишину и благодатную тень. Сквозь пушистые лапы деревьев, с трудом пробился лучик солнца, освоившись, он осветил небольшую опушку, сделав зеленую траву более блеклой. С другой стороны фруктовый сад, дающий ощущение какого-то детства, запах сладости и фруктов. Некоторые деревья уже цвели, это был сладостный тягучий медовый аромат, на некоторых уже появились плоды, присмотревшись, Эмма заметила маленькие и еще совсем неспелые зеленые яблочки, отчего недовольно поморщилась – яблоки она не любила.