— Вот выспишься и узнаешь, — он с благоговением поцеловал ее лоб, щеки и губы. Это казалось таким подозрительным и странным, но сил разобраться в его словах не хватало. Веки тяжелели, и девушка моментально провалилась в сон.
Она была беременна! Он не мог в это поверить! В голове было столько мыслей, столько эмоций, что он не сразу смог унять дрожь в руках. Румпель поспешно покинул их спальную, стараясь не шуметь, но резкие движения выдавали его передвижения. Он и не думал, что она может… После того, что она рассказала, он думал, что она не может иметь детей, а теперь… Как же он ее любил. Он был настолько поражен и счастлив, что готов был не выпускать девушку из объятий, целовать и целовать, признаваясь между поцелуями ей в любви. Только сейчас она была ослаблена, ей необходим был комфорт и спокойствие, особенно спокойствие, если учесть то, что кажется, она даже не подозревала о своем состоянии. Теперь их полгода пройдут не только в спорах, но в истериках, смехе и слезах, радости и печали. Румпель взъерошил волосы, он не видел, как Мила вынашивала его мальчика, только слышал истории от тетушек. Беременные были непредсказуемы и своенравны, а у Эммы была магия…
Мужчина нахмурился, он так давно не видел Бэя. Что он ему скажет? Как? Это же не будет выглядеть так, словно его папа решил заменить своего ребенка другим? Поймет ли он его? Разнообразие чувств и сомнений стало разрывать его изнутри. Хотелось увидеть мальчика прежде, чем родится их ребенок, объяснить ему самому, не в письмах, не через эту глупую ворону. Он все еще надеялся, что сможет найти способ избежать их контракта, что Эмма сможет что-то придумать. Она же неплохо общалась с его сыном в короткие встречи, о которых писал Бэй. Но… хотела ли она, видеть его здесь, в этом замке? Мужчина тяжело сглотнул, качнув головой. Поток мыслей стал прорывать плотину между реальностью и безумием, отдаваясь головной болью. Нет, она не может так поступить, Эмма говорила, что любит его. Любит так, как умеет, как может себе позволить. Бэй будет жить с ними.
Сегодня будет особенный и запоминающийся вечер. И он решил, что сделает в этот раз все правильно. А проблемы… у кого не бывает проблем? Они обязательно спасут друг друга, справившись с каждой из них. Разве то, что он простой прядильщик, а она Темная уже не проблема?
Он быстро спустился в свою комнату, желая успеть сделать все до того, как проснется Эмма. Резко распахнув шкаф, Румпель озадаченно осмотрел ряд своих простых жилеток и рубашек. Они были удобными и практичными, но сейчас это не та одежда, что была ему необходима. Мужчина захлопнул шкаф и прикрыл глаза, надеясь, что замок услышит его с первой попытки. Что-то звякнуло, и мужчина поспешил заглянуть в шкаф. Его брови удивленно поползли вверх, когда он увидел этот наряд. Штаны из мягкой светло-рыжей кожи, больше похожей на мягкое золото. Молочная шелковая рубашка, с каким-то пафосным платком белого цвета, золотая жилетка и камзол с высоким воротником кремово-золотистого цвета, обшитый золотой ниткой.
— Ну…. Эм…. А чего-то менее… хм… — он озадаченно почесал макушку. Что ж, либо так, либо никак. Потратив некоторое время на переодевания, и большую часть на ругань и возню с платком, он все же сдался. — Да кому он нужен?! — рыкнул мужчина отбрасывая от себя ненужную ткань, приподнимая воротник камзола и делая ворот рубашки более свободным.
На кровати появился дорогой золотисто-коричневый плащ и мешочек с золотом.
– О, а вот это то, что нужно. Спасибо, — нужно было торопиться. Накинув плащ, скрыв лицо под тяжелым капюшоном и спрятав золото во внутреннем кармане, он поспешил покинуть замок.
Мила скептично осмотрела свою новую лавку. Ремонтные работы только недавно закончились, а запах краски все еще не выветрился. Но сладковатый запах роз отвлекал, привлекая внимание любого прохожего и покупателя любоваться их красотой. Новая лавка ей влетела в копеечку, а ущерб за розы пришлось возместить из своего кармана. Но ее подельник все же сжалился над ней и на своем корабле в кратчайшие сроки привез новую партию восхитительно свежих роз. Черт бы побрал эту Темную с ее никчемным мужем. Кто бы мог подумать, что это ничтожество не сгнило в канаве, а стало прислуживать самой Темной. Хотя, видя ее, еще не известно, какая судьба была бы для него милосердней.
— Насколько свежи эти розы? — мелодичный мужской голос с хрипотцой отвлек Милу от размышлений. Женщина обернулась, недовольная тем, что ее потревожили. Каждый умник из таверны, просто обязан был задать какой-то глупый вопрос, зная, что роза ему не по карману. Недовольство быстро сменилось любопытством и огоньком в глазах, когда она увидела перед собой мужчину облаченного в плащ, вышитый золотыми нитями.
— Только с корабля, сэр, — Мила натянула на себя самую приветливую улыбку, продолжая изучать незнакомца. Он же в состоянии был купить розу, не так ли? Полы плаща покачнулись от ветра, обнажая скрытые под ними мужские туфли из драконьей кожи и золотую шнуровку. Ох, он действительно мог позволить себе эту розу.
— Замечательно! Какой сорт посоветуешь, дорогуша? — Мила поморщилась, так называл ее только бывший муж. Единственное, на что он был способен в их перебранках. Что-то было не так, незнакомец продолжал скрываться под капюшоном, и ее предчувствие кричало, что следует узнать, кто скрывается под маской прежде, чем продать свой товар. Однажды она уже ошиблась и поплатилась за это своей лавкой и… возможно, сыном.
— Эти, самые лучшие, — она вытащила из вазы розу красного цвета, с настороженностью смотря, как незнакомец делает шаг ей навстречу.
— Ох, нет-нет, только белые, дорогуша, только белые, — его голос стал глуше. Мужчина буквально шипел. Милу бросило в дрожь, голос стал таким узнаваемым и знакомым, что женщина невольно пошатнулась. Это не мог быть он.
— С-сэр, тогда… эта роза будет лучшей, для вашей избранницы… — Мила осторожно вынула белоснежную розу с маленьким бутоном, таким, какой когда-то дарил ей Румпель. Мужчина тихо засмеялся, проведя рукой по лепесткам роз.
— Ты всегда была плохого обо мне мнения, Мила, — он откинул капюшон, вонзаясь карими горящими злостью глазами в нее. Рука сама выдернула из дальней вазы розу на длинной ножке, с большим упругим бутоном.
— Т-ты? — женщина отступила на шаг, удивленно смотря на него.
— Я, — он оскалился, обнажая ряд неровных белоснежных зубов.
— Но как, я не понимаю. Ты не хромаешь!!! Ты должен хромать! — воскликнула она, ярость и недоумение обрушились на нее.
— Магия! — он щелкнул пальцами, хихикнув. Хоть раз в жизни увидеть боль и разочарование в ее взгляде, отомстить за все страдания, что он вынес благодаря ей.
— Ты продал себя Темной, — она яростно указала в него пальцем. Он покачал головой.
— Я отдал ей свое сердце, — Румпель вдохнул аромат розы. Да, так пахла настоящая, чистая любовь. Искренностью и невинностью.
— Ты не мог… — Мила сжала в руках стебли цветков, не замечая, как шипы вонзаются в ее руки. Она не могла поверить, что этому ничтожеству так повезло.
— Я тоже когда-то думал, что ты многое не могла. Мы все меняемся, — он вытащил из кармана пару монет, кладя их на край прилавка. — Думаю, этого будет достаточно.
— Нет! Ты продал своего сына! — в голубых глазах стояли невыплаканные слезы. Она была матерью Бэя, где-то глубоко в душе, она все еще любила и заботилась о нем.
— Кто тебе это сказал? — он удивленно приподнял бровь. — Я никогда не дам своего мальчика в обиду и никому не отдам. Я — не ты, — Румпель молча развернулся и поспешил оставить ее наедине со своими мыслями, сжирающими изнутри. Пускай жалеет, пускай помнит, что когда-то они могли быть счастливой семьей. Пускай знает, что единственный, кто остался ни с чем, именно она.
Румпель торопился домой, путь был долгим и занял несколько часов, но это того стоило. Он порадует Эмму, поцелует и больше никогда не оставит ее, никогда не оставит этот чертов замок, и этого странного пса. Сегодня он навсегда распрощался со своим прошлым.
Переступив порог замка, Румпель тут же почувствовал, что было что-то не так. Наверное, Эмма проснулась, и ей вновь было плохо. Сбросив на пол плащ, пряча за спиной розу, он поспешил наверх. Что-то грохнуло, послышался крик и отчаянный скул Голда. Мужчина заволновался, и, перепрыгивая через ступеньку, побежал в их комнату.