— Нет! — Румпель откинул от себя кинжал, с ненавистью смотря на него. — Я не буду этого делать! — он не знал, кому было это сказано, но надеялся, что в скором времени, это все закончится.
Выйдя из комнаты, он громко хлопнул дверью, не обращая внимания на ее жалобный скрип. Рука зависла над ручкой очередной двери, но, подумав, мужчина решил положиться на судьбу. Пробежав длинный коридор и свернув за угол, Румпель ворвался в первую попавшуюся комнату.
Много пыли и стопки старых потрепанных книг. Помещение напоминало заброшенную библиотеку, от сырости и прогнивших листов было тяжело дышать. Запах разъедал легкие, но взгляд мужчины остановился на занавешенном окне. Облегченно вздохнув, он в несколько шагов подошел к шторам и резко распахнул их.
— Черт! — ругнулся мужчина, удрученно смотря на каменную стену вместо окна, в середине которой был закреплен кинжал. — Я не хочу этого делать! — рука сама потянулась к рукоятке. Едва пальцы коснулись ее, сумбурный вихрь слов ворвался в его голову.
«Убей! Убей! Уничтожь! Лиши силы его! Лиши! Убей! Борись! Сломи! Разрушь! Убей! Спаси! Ты сможешь! Не сопротивляйся! Слушай свое сердце! Убей! Уничтожь! Лиши силы его! Лиши! Убей! Борись! Сломи! Разрушь! Убей! Спаси!»
Румпель пошатнулся, желая избавиться от кинжала, но пальцы до онемения сильнее сжали рукоятку. Мир вокруг него сужался до точки, нарывом пульсирующей в голове, вбивающей голосом Малифисент одни и те же слова.
«Вонзи кинжал! Вонзи по рукоятку! Убей!»
Он зажмурился, пытаясь заглушить голос кинжала и прислушаться к собственному разуму. Он никогда не сможет этого сделать, но что, если они проиграют, а его семья останется беспомощной и безоружной. Что ему делать? Все, абсолютно все подталкивают его к этому решению. Знала ли Эмма, что он увидит кинжал? Наложила ли она на него заклятие или это магия замка? Предала ли их Малифисент? Сказала ли она ему правду? Смерть за власть или свобода за жертву?
«Разрушь проклятие! Уничтожь чудовище!»
Румпель рыкнул, качнув головой, отгоняя чужие мысли. Что если он потеряет всех? Вторая рука коснулась острия лезвия, поворачивая его к тусклому свету. Легким блеском сверкнуло имя Эммы. Голос в голове стал затихать, а хватка на рукоятке ослабла. Сделав глубокий вдох, Румпель убрал кинжал за пояс. На замок обрушился еще один удар, а до его слуха донесся рев дракона. Выругавшись, мужчина с ненавистью пнул рядом стоящую стопку книг.
Выйдя из комнаты, он с удивлением обнаружил знакомый ему коридор, освещенный лучами солнца.
— Предатель, — с горечью произнес мужчина, медленно идя в сторону холла. Возвращаться к Эмме не хотелось. Никого из присутствующих в замке не хотелось видеть. Металл, прилегающий к коже штанов, словно раскаленное железо, сжигал до пепла сердце мужчины. Руки были обессиленно опущены, пальцы нервно подергивались, словно перебирали невидимые нити пряжи, пытаясь найти нужную, дернув за которую, он сможет распутать клубок своих мыслей.
На его судьбу выпадало множество испытаний, но еще никогда ему не приходилось предавать любовь. Стены вновь задрожали от удара, а окно рядом с ним осыпалось осколками к его ногам. Защита ослабевала. Ступая по разбитому стеклу, он выглянул в окно, скользя взглядом по разрушенной беседке, сломленным цветам и двум сражающимся друг с другом женщинам. Малифисент, в облегающем темно-фиолетовом платье, с воинственными дьявольскими рогами и посохом, отражающим очередной удар. Реджина, королева, облаченная во все черное, в обтягивающих кожаных штанах и изысканном платье с корсетом. Сегодня ее губы были так же черны, как и ее душа.
— Убить или умереть, — задумчиво произнес мужчина, озабоченно наблюдая за огненным сражением ведьм. Взгляд потерянно скользил по полю боя, то останавливаясь на разрушенных частях замка, то задерживаясь на Малифисент, что с каждым разом все хуже отражала атаки королевы. Идея, словно молния среди ясного неба, поразила ту змею, которая травила ядом сомнений его душу.
Он бежал так быстро, как только мог. Румпель не хотел думать, сработает ли это или нет. Лучше попробовать и не жалеть об упущенном шансе, чем позже винить себя во всем. Перед глазами мелькали окна, коридоры, лестницы, дрожащие стены и выломанные Голдом двери.
В левом крыле замка, истекая потом, задыхаясь от боли, обессиленно лежа на подушках, кричала Эмма. Руки судорожно сжимали тонкую ткань, вонзаясь ногтями и разрывая ее.
— Еще немного дорогая, еще немного, — причитала в ее ногах повитуха. На замок обрушился удар и где-то вдали осыпались стекла. Страх за жизнь ребенка, охватил все ее тело, придавая сил. Возможно, ей удастся спасти его. Бэй и Румпель уже были в безопасности, сил замка должно хватить на еще одно дитя. Сделав несколько резких глубоких вдохов, Эмма напряглась, выталкивая из себя ребенка. Давая ему возможность выжить, спастись.
— Вот так. Вот так, молодец, — довольно произнесла повитуха, принимая дитя. Все силы вместе с ребенком покинули девушку. Последнее, что услышала Эмма — детский плач. Она не видела, как женщина заботливо омывала ребенка, заворачивая его в чистые ткани, ее веки тяжелели, а разум мутнел. Защита спадала.
— Нет-нет-нет, дорогая, так дело не пойдет, — обеспокоенно залепетала женщина, укладывая ребенка в люльку. Повитуха смочила чистую тряпку прохладной водой, укладывая ее на горящий лоб девушки. — Давай дорогая, не время отдыхать, — не взирая на то, кто перед ней лежал, женщина деловито похлопала Темную по щекам. Эмма застонала, морщась от обжигающих пощечин. – Вот, так лучше. Не засыпай. Не вздумай! — женщина пригрозила пальцем девушке, отвернувшись к вновь заплакавшему ребенку.
Спотыкаясь, Румпель спускался по разрушенной лестнице в сад. Он видел, как Малифисент обратилась в дракона, что тяжелым шипастым хвостом атаковал юркую королеву. Со стороны казалось, что Реджина лишь играла с драконом, водя его за нос, позволяя думать ему о своем преимуществе. Она отскакивала от струй огня, защищаясь и хохоча.
Когда королева подняла руки, образовывая новый огненный шар, Малифисент взмахнула крыльями, готовясь к очередной атаке. Она нахмурилась, заметив, что Реджина отвлеклась на нее и с любопытством смотрит на что-то за ее спиной.
— Кого я вижу! — черные губы королевы растянулись в улыбке. Сбитая с толку Малифисент резко обернулась, с испугом смотря на Румпеля, который, не обращая на них внимания, куда-то бежал. Улыбка медленно сползла с королевского лица, оставляя за собой гримасу ненависти и отвращения.
— Как ты смеешь, когда с тобой говорит королева? — она яростно прищурила глаза, образовывая огненный шар. — Голову с плеч! — воскликнула она, отправляя его в мужчину.
Малифисент в последний момент смогла оградить Румпельштильцхена от огня. Драконья кожа была приспособлена к огню, но удар был такой силы, что дракона откинуло в сторону, зацепив крылом мужчину. Он упал на руки, проехавшись ладонями по щебню и пыли, откашливаясь от грязи, забившей его рот. Поднятая столбом пыль стала рассеиваться, позволяя увидеть опустошенный сад и рядом лежащую женщину. Румпель подполз к женщине, лежащей на боку, словно она все еще защищала его.
— Малифисент! — он коснулся ее плеча, со страхом осматривая опустошенную площадь. Реджина исчезла. Защита пала. Ведьма болезненно застонала, и, при помощи поддержки Румпеля, приподнялась на руке.
— Что ты тут забыл?! — сквозь зубы, превозмогая боль в ребрах, выдавила из себя женщина. — Она чуть не убила тебя! Ты должен быть в замке! — она схватила его за ворот рубахи, пытаясь встряхнуть.
— Я знаю, как спасти Эмму, — выпалил Румпель, помогая ей встать. — Я понял! — его глаза блестели маниакальным блеском, вселяя в ведьму то ли надежду, то ли страх. Какой бы исход не был этой битвы, это было единственным решением. Малифисент кивнула.
— Поторопись! Быстрее! — она оттолкнула его от себя, исчезнув в фиолетовом дыме.
Реджина переместилась в холл замка, победно осматриваясь. Защита пала и теперь ее победа была лишь делом времени. Поправив выбившуюся прядь смолянисто-черных волос за ухо, женщина с грацией поднималась по лестнице. Давая Эмме насладиться последними минутами жизни. Заставляя ее в страхе ждать своей смерти, считать ее шаги. Где-то внизу трещали от ударов двери, донося до слуха королевы собачий лай. Реджина закатила глаза, кого еще могла притащить Темная для защиты собственной шкуры? Как вовремя пропала ее магия. Дети, рожденные силой истинной любви, самое опасное оружие, в особенности для их родителей.