Подбежав к фонтану, Румпель вытащил кинжал. Глаза неуверенно бегали от мраморного чудовища к имени Темной и обратно. Навязчивые мысли становились громче, крича, умоляя, приказывая, убивая. Рука, сжимающая кинжал, задрожала, по вискам стекал пот, а колени предательски дрожали. Сейчас или никогда. Предательство или верность. Победа или поражение. Смерть или жизнь. Задержав дыхание, Румпель вставил кинжал в дыру, все это время зияющую в груди каменного монстра. Мрамор, словно сопротивлялся, и не хотел принимать в себя этот волнистый, инородный предмет. На полпути, попав в предательские силки, лезвие и вовсе застряло в камне, не поддаваясь давлению мужчины.
— Дай мне ребенка, — просипела Эмма, протягивая руки к повитухе. Женщина качнула головой, баюкая на руках ребенка.
— Ты же знаешь, что тогда произойдет. Ты едва языком ворочаешь, откуда силы возьмешь дитя держать? — с сочувствием во взгляде произнесла она.
— Ты погибнешь. Дай мне…. — Эмма вскрикнула. Все ее тело было напряжено, а спину сковала судорога, неестественно выгибая ее. Она закричала, когда из ее груди медленно, нехотя, стал выходить черный дымок. Повитуха испуганно прижала к себе ребенка, отходя на несколько шагов от Темной. Дым стекал на пол, клубясь у подножия кровати. Эмма чувствовала, что с этим дымом из нее выходит вся жизнь. Что-то вытягивало из нее тьму, что так глубоко пустила корни в ее душе. Она цеплялась за ее чистоту и невинность, раздирая черными когтями душу в клочья, оставляя шрамы на всю жизнь и кровоточащие порезы, что еще много лет будут нарывать и гноиться, не позволяя забыть прошлое. Клубящийся черный дым, движимый сквозняком или чем-то иным, струйками потянулся из комнаты, огибая королеву, стремясь к свободе.
— Любопытно… — Реджина заинтересованно выгнула бровь, проводив взглядом черную магию, ускользающую из покоев Темной.
Дым стекал по лестнице, минуя внезапно заскулившего цербера, стремясь на улицу, к своему хозяину.
Румпель досадно закусил нижнюю губу, ожидая каких-либо изменений. Но ничего не происходило, а в замке стояла подозрительная тишина. Прикрыв глаза, моля всех богов о помощи, он отпустил кинжал, запуская руку в спутанные волосы и еще больше в отчаянии взъерошивая их. Мужчина резко распахнул глаза, когда до его слуха донесся подозрительный шорох. Стекающийся к фонтану черный дым стал клубиться, вырастая у него на глазах. Потрясенно смотря на образовывающуюся тьму, Румпель отступил от скульптуры на шаг. Клубы дыма на его глазах медленно превращались в знакомого ящеро-подобного монстра, которого он только что пронзил кинжалом. Черная, как ночь, тьма, живущая в Эмме. Монстр встряхнулся после многовекового сна, разминая затекшие мышцы, устремив свои пустые глазницы на мужчину. Тяжело сглотнув, Румпель оцепенел, зачарованно смотря на тьму, что, как удав, гипнотизировала свою новую жертву.
Едва последняя струйка тьмы покинула ее душу, Эмма упала на подушки, тяжело ловя воздух пересохшими губами. В горле саднило от сухого воздуха, а руки судорожно цеплялись за собственную сорочку.
— Дай… дай мне ребенка, — она смотрела в потолок, не в силах повернуть голову к повитухе.
— Но…
— Быстро! — ей казалось, она закричала, но с губ сорвался лишь хриплый приказ. Тысячи мыслей проносились в ее голове. Она боялась за судьбу Румпеля и его сына. Тьма только что покинула ее, она больше не была Темной. Кто новый Темный? Реджина? Малифисент? Или… ее глаза широко распахнулись от догадки. Нет, это не мог быть он. Только не он.
— Удачи… — едва повитуха смогла переложить дитя в ослабленные руки Эммы, она исчезла. Это была их договоренность, ни минуты больше в замке, ни секунды лишнего риска.
Эмма устало улыбнулась, прижимая к себе малыша. Ей так хотелось напоследок увидеть цвет его глаз.
— Какая идиллия, я сейчас расплачусь, — дверь резко распахнулась, впуская королеву, что наигранно утирала слезу со своей щеки.
— Брось, — прохрипела Эмма. — Эти ужимки тебе не к лицу. Как и помада, — ее губы скривились в насмешке. — Погоди, кажется, я тебе это уже говорила, хм…. — на руках завозился ребенок, и Эмма обратила внимание на него, не желая видеть гримасу ярости, исказившую лицо Реджины.
— Ты влезла в мою жизнь, нарушив все наши сделки, выставив меня на посмешище, а теперь прикрываешься ведьмой и новорожденным ребенком. Думаешь, я пощажу тебя? — Реджина натянула на себя королевскую улыбку, давая Эмме возможность сказать что-то на прощание.
— Нет, но и… — дверь позади Реджины скрипнула.
— Эмма, ты тут? — с порога донесся неуверенный голос. Две пары глаз устремились на Бэя, который испуганно уставился на королеву. Эмма готова была закричать от отчаяния. Он должен был сидеть в комнате до тех пор, пока замок не выпустит его, пока контракт не будет нарушен, до…. До этого момента. Она с замиранием сердца следила за Реджиной, за каждым ее движением, не в состоянии что-либо сделать, спасти. Сейчас каждое ее слово могло стать последним для Бэя.
— Бэйлфаер, не так ли? Как долго я тебя искала и вот, наша встреча наконец-то состоялась, — Реджина доброжелательно улыбнулась ему. — Ну же, проходи, — Эмма видела, как Бэй нахмурился, устремив темные глаза на королеву, как боролся с вопросом, крутившимся на кончике его языка. Она с мольбой во взгляде посмотрела на мальчика, надеясь на то, что он не спросит об его отце. Бэй вздрогнул, когда внизу что-то обрушилось, но упрямо не сдвинулся с места, настороженно, так же, как и Эмма, наблюдая за королевой.
— Не хорошо отклонять предложение королевы, — Реджина цокнула языком, покачав головой. — Ты же не хочешь меня расстроить? — Эмма уловила игривую улыбку, посланную ей, прежде, чем на ладони королевы зажегся огненный шар.
— Не надо! — вскрикнула девушка, с мольбой во взгляде смотря на обезумевшую ведьму. — Он же ребенок! — Реджина устало обернулась к Эмме.
— Где-то это я слышала. Ах, да! Ей же было десять лет! — в темных глазах мелькнул огонек безумства и тьмы. Эмма и подумать не могла, насколько сильно была отравлена ее душа.
— Он тебе ничего не сделал, — прошипела Эмма, прижимая ближе к себе малыша. – Бэй, не бойся, подойди ближе, — Бэйлфаер с сомнением взглянул на Эмму, а затем перевел взгляд на королеву, с любопытством рассматривающую его. Ловя возможность, девушка кивнула ему, прося довериться ей. Сглотнув, он, сжав ладони в кулаки, приблизился к ним на несколько шагов.
— Я думала ты смелее, — Реджина хмыкнула, переводя взгляд на Эмму. — Кое-что сделал его отец. Жаль, что он уже не увидит, как я убью его сына, — что-то вновь грохнуло за дверьми.
— Румпель?! Что с ним?! — ярость закипела в венах, придавая сил. Она одним рывком могла подняться и голыми руками переломить шею Реджине, но магия и время были сегодня не на ее стороне. Они погибнут все. Реджина самодовольно улыбалась, упиваясь болью и страхом, исходившим от Эммы. В ладони медленно разгорался огненный шар.
— То же, что и с его сыном! — рыкнула королева.
— Пригнись! — одновременно воскликнула Эмма.
Все произошло в одно мгновение. Когда Реджина развернулась к Бэю, дверь позади него вместе с каменной кладкой разлетелась на куски, впуская в комнату нечто золотое, приземлившееся перед Бэем. Упущенный небольшой огненный шар врезался в грудину цербера, на несколько дюймов отталкивая его назад. Когти цеплялись за деревянный пол, а две головы, рыча и брызжа слюной, следили за шокированной королевой. Третья голова озабоченно взглянула на Эмму, а левое ухо повернулось к мальчику, прислушиваясь к его испуганному неровному дыханию.
— Убей ее! — выплюнула Эмма, с облегчением смотря на Бэя, сидевшего в ногах пса с прикрытой головой. Третья голова, как по команде, обратилась к Реджине, шершавым языком облизывая клыки.