— Как вы мне все надоели! — зарычала Реджина, бросая в цербера еще один шар.
— Бэй, беги сюда! — пригнувшись, стараясь быть не сбитым хвостом Голда, мальчик подбежал к Эмме. — Иди сюда, — Эмма махнула рукой, указывая на противоположную сторону, пытаясь быть между ним и Реджиной. Когда мальчик встал за ней, она указала ему рукой на пол. — Сядь на пол и не выглядывай. Все будет хорошо, — его большие карие глаза со страхом и неверием смотрели на нее. – Вот, возьми его на руки, — она протянула Бэю ребенка, позволяя отвлечься и обратить внимание на что-то другое, кроме рычащего пса.
— Эмма, а папа…
— С ним все будет хорошо, — она слабо улыбнулась и пригладила его непослушные волосы. На самом деле она понятия не имела, что с Румпелем, но пугать ребенка больше, чем это уже было сделано, не хотелось.
Голд медленно приближался к королеве, заграждая собственным телом Эмму. От силы огненных ударов его лапы лишь скользили по полу, а морды скалились и чихали от дыма, щекотавшего их ноздри. Реджина стала нервничать, осторожно пятясь назад. Его металлическая шкура не пропускала ни единого заклятия, и это становилось реальной проблемой. Когда средняя голова клацнула зубами у ее запястья, Реджина взвизгнула и едва не оступилась. Она увидела, как победная усмешка скользнула на губах Эммы, и бурлящая ярость с гневом вновь придали ей сил.
Взмахнув рукой, королева обвила кожаной плетью лапы пса и одним движением стянула ее. Голд покачнулся, путы медленно стягивались, а одна из голов отчаянно вгрызалась в плеть. Мощный удар огня сбил цербера с ног, откинув его к самой кровати Темной. Эмма испуганно охнула, с беспокойством смотря на Голда. Цербер был дезориентирован. Одна из голов испуганно прижала уши, вторая рычала на ухмыляющуюся Реджину, а третья отчаянно вгрызалась в плеть, стараясь ослабить натяжение. Едва королева замахнулась для еще одного удара, позади них раздался голос Малифисент.
— Мы еще не закончили с тобой.
— Надо же, ты живучее, чем я думала, — яростно произнесла Реджина, атакуя ведьму очередным огненным шаром. Чувствуя, как силы медленно покидают ее, она хотела покончить с Малифисент как можно быстрее.
Смотря на тьму, Румпель забывал дышать. Все в округе словно замирало и холодело, как будто сама смерть вышла лицом к лицу встретиться с ним. В висках стало пульсировать, а картинки возможностей мелькать перед глазами. Сила. Власть. Свобода. Магия. Защита. Бессмертие. Могущество. Каждое слово забивало в него очередной гвоздь, что по самую шляпку тонул в его кровоточащем сердце, делая огромную брешь в его человечности. Подвергая сомнению все его идеалы и убеждения. Доказывая ему, какой на самом деле он был трус. Он же не хочет быть трусом, не так ли? Ни в глазах Эммы, ни их дитя, ни в глазах сына.
Тьма сочувственно протянула ему руку, выказывая свою поддержку. Предлагая присоединиться к ней, и пойти дальше по жизни плечом к плечу. Принять ее, как должное. Позволить себе дышать полной грудью, ничего не бояться, быть хозяином своей жизни, защитником своей семьи.
Румпель неуверенно протянул руку в ответ. Едва когти тьмы коснулись его пальцев, он почувствовал не легкость и даже не освобождение. Румпель почувствовал холод и опустошенность, медленно подкрадывающиеся к его душе, желающие насытиться им самим. Никакой защиты. Страх, отчужденность. Глубоко дремлющие черные мысли стали медленно пробуждаться, уничтожая свет и любовь, которыми он раньше жил.
— Нет-нет-нет, это не правильно, — он моргнул, сбрасывая с себя наваждение, поспешно отводя глаза. Холод охватывал кисть, медленно поднимаясь выше.
— Нет! Я не хочу, — теплые воспоминания о Бэе стали меркнуть, уступая жажде мести. — Не правильно! Не нужно! — Румпель попытался выдернуть руку, но тьма не отпускала, медленно проникая под кожу.
«Только чистый сердцем уничтожит тьму».
— Оставь меня, — рыкнул мужчина, вытягивая запястье из цепких когтистых лап тьмы. Освобождая разум, впуская в душу тепло и свет, по которым он успел соскучиться за считанные секунды. Любовь — единственная магия, которой он хотел обладать. Только ее силой и чистотой. Монстр сделал шаг ближе, до судорог в пальцах вцепившись когтями в фаланги. Тьма не собиралась отказываться от такого сладкого куска новой жизни. Нового сосуда для ее существования. Чистого, нетронутого тьмой сердца, способного служить тьме долгие столетия.
— Нет! Уйди! Я люблю ее! Бэя! Дитя! Оставь меня! — боль замораживала руку, убийственным холодом поднимаясь по запястью. Румпель беспомощно заскулил, не оставляя попыток выдернуть руку. — Оставь… — тихо прошептал он, ища глазами что-то, за что можно было бы ухватиться, спастись. Взгляд невольно остановился на кинжале, торчащем из мрамора. Металл поблескивал в лучах солнца, а буквы частично исчезли. Нахмурившись, Румпель предпринял последнюю попытку спасения своей души. Последний шанс на жизнь, наполненную светом, теплом и любовью. Продолжая сопротивляться чудовищу, он схватил свободной рукой рукоятку кинжала, и навалился на него всей массой. Мрамор нехотя пропускал через себя волнистое острие, позволяя вонзить кинжал до упора. Едва рукоятка коснулась зелени камня, появилось мягкое свечение, а рука стала свободной. Не выпуская кинжал, мужчина с широко распахнутыми глазами, не веря в происходящее, смотрел на монстра, чьи черты лица исказились от боли и предательства. В грудине его появилось точно такое же свечение, а рев, похожий на крики мертвецов из ада, резав слух.
Свечение разрасталось, пока не вспыхнуло, разливаясь магией по всему саду, откидывая Румпеля к лестнице. Перед тем как погрузиться во мрак, он ощутил резкую боль в затылке. Мощная волна света растекалась по всей территории замка, превращая зеленый мрамор в пыль, убирая на своем пути все препятствия, уничтожая любые преграды.
В комнате было жарко от пылающего огня, но ни одна из женщин в этом помещении не собиралась так просто сдаваться. Среди ругани, звона битого стекла и потрескивающей от огня мебели доносился злой, нетерпеливый рык. Клыки вонзались в оковы, разрывая переплетенную кожу, борясь с толщиной материала. Другая голова заботливо зализывала макушку своего брата.
Эмма нахмурилась, озабоченно глядя на Голда. Крови не было, но, видимо, удар был слишком сильным даже для цербера. Сбоку шевельнулся Бэй, пытаясь подползти к псу.
— Эй, не двигайся, — шепнула Эмма, удерживая мальчика за плечо. Он испуганно прижал ближе к себе ребенка и виновато взглянул на девушку.
— Я хочу помочь… Голду, — Эмма отрицательно качнула головой, бросив мимолетный взгляд на цербера.
— Не нужно, он почти справился, — девушка испуганно обернулась, когда Малифисент вскрикнула от боли. Женщина тяжело дышала, выставив перед собой посох, прижимая руку к бедру. Когда Реджина, победно улыбаясь, занесла руку для решающего жеста, их настигла волна магии. Задохнувшись, Эмма вцепилась в одеяло, жмурясь от головокружения и резко подкатившей тошноты. Малифисент охнула и, потеряв опору в посохе, упала на колено, смотря на Эмму. Королева покачнулась, сумев устоять на ногах, и шокировано обернулась к Эмме. В ее темном взгляде Эмма впервые увидела панику и настоящий страх. Обнажив белоснежные зубы, Реджина развернулась к Малифисент, движимая яростью и усталостью. С каждым шагом ее взгляд становился холоднее, а пламя в поднятой руке зажигалось все ярче. Она наслаждалась слезами и болью в голубых глазах ведьмы. Обессиленная, женщина не могла превратиться в дракона, чтобы защитить себя, спастись.
Реджина почувствовала, как что-то острое вонзилось в ее плечо, сбивая с ног, утаскивая за собой. Сердце Малифисент пропустило удар, когда Голд, в последний момент, путаясь во все еще не отпускающей его плети, прыгнул на королеву. Она с широко распахнутыми глазами смотрела, как огромная золотая туша, вцепившись в королеву, и, кувыркнувшись, рухнула на спину позади нее. Реджина вылетела в коридор, мощно ударившись о противоположную стену. Эмма закрыла глаза Бэю, нашептывая какие-то успокаивающие слова. Собрав последние силы, ведьма подтянула к себе посох и поспешила подняться на ноги. Цербер извивался на спине, высвобождая лапы от последних кусков кожи. С пасти одной из голов стекала кровь. Другие головы, клацая клыками, тянулись к Реджине, которая, прижимая ладонь к окровавленному плечу, шипя от боли, пыталась исчезнуть из замка. Женщина затравленно отступила на пару шагов вдоль стены. Когтистая лапа зацепилась за подол платья, и пес, с каким-то радостным рыком, потащил свою добычу к себе. Реджина вцепилась в ткань, сопротивляясь, испуганно ища глазами выход из ситуации. Взгляд невольно остановился на Малифисент, ее измазанные помадой губы растянулись в презрительной усмешке.