- Я хочу есть. Иди, готовь. – Подошел к ней мужчина, безразлично глядя на чемодан. – И поменяй постельное, оно грязное.
Служанка в собственном доме. Ее супруг никогда не относился к ней бережно после свадьбы, даже если его настроение было как никогда отличным.
- Хорошо. Сейчас сложу вещи…
- Я сказал, чтобы ты встала у плиты. – Рыкнул на нее тот, сжав пальцы в кулак. – Что-то непонятно в моих словах?
- Нет. Уже иду.
Лучше его не злить, иначе появится новый синяк на теле. Несмотря на его худощавое телосложение, бьет Сергей крепко, вкладывая в удар всю свою силу. Откуда у него столько злобы в душе? Она помнила его мать, светлейшую женщину в этом мире. Трудно поверить, что они являются родственниками.
Готовка иногда придавала ей сил жить дальше. Она не была великим поваром, но даже Сергей признал, что ее блюда сносные. Хотя эти слова приравнивались к пожизненному приговору, Россия все равно испытывала удовольствие во время приготовления пищи. Ее муж никогда не переступал порог кухни, даже если она засиживалась там допоздна. Эта комната была ее крепостью, где у русской была воля и право решать, что они будут есть сегодня. Она могла включить ту музыку, которая нравилась ей, петь и подтанцовывать сколько девушке было угодно. Иногда она специально затягивала готовку, чтобы насладиться этим моментом свободы. И, когда все было готово, русоволосая вновь погружалась в серость, слыша бешеный стук сердца от каждого движения мужчины.
- Как поездка? – вдруг спросил Сергей, отложив столовые приборы.
- Ничего особенного. Так и не пришли к единому решению. Через три недели снова соберемся, но уже в Берлине.
- Поедешь?
Снова вопрос, на который она не имеет права отвечать. Он в гневе по неясной причине, и теперь ищет повод, чтобы сорвать на ней злость. Благо, россиянка на горьком опыте смогла научиться предугадывать его ход мыслей.
- Как ты скажешь… Если хочешь, поедем вместе.
Облокотившись о спинку стула, Сергей с интересом разглядывал ее лицо, замечая дрожание пышных ресниц. Спустя долгие годы воспитания, она понимает, где находится ее место. Пусть Россия и страна, но все же в глубине души она человек и ранимая девушка, которую можно легко использовать в своих целях.
- Не хочу. Но ты можешь ехать. Только пиши мне вечером. – Встал он из-за стола, бросив салфетку на стул. – Убери все это.
- Хорошо.
Большая удача, если она ляжет спать без побоев. Если мужчина скроется в ванной комнате, то это означало конец адскому дню и покой до самого утра.
Русская осторожно сложила вилки и ножи, завернув их в тканевую салфетку, а затем, поправив свою блузку, принялась за тарелки. Казалось, вот оно спокойствие, которого ей так давно хотелось. Ничего более россиянке не надо. Однако проклятая вилка, что лежала у самого края стола, по одной неожиданной случайности внезапно упала на пол. По спине девушки пробежали мурашки, а лицо внезапно побелело, когда тяжелые мужские шаги внезапно прекратились возле порога в столовую. Она уже наклонилась, чтобы поднять этот столовый прибор, но Сергей успел в два шага преодолеть между ними расстояние и со всей силы ударить супругу по щеке. Хватило одной пощечины, чтобы она потеряла равновесие и упала на пол, дрожащей рукой касаясь пульсирующей от боли щеки.
- Идиотка! Ты не способна даже вилку в руках удержать! – закричал он, схватив ее за косу. – Сколько можно испытывать мое терпение?!
- Прости… - терпела его побои девушка, стараясь не смотреть мужчине в глаза.
- Ты одними извинениями не отделаешься! Тупая свинья! – ударил ее в грудь Сергей, заставляя скорчиться от боли.
Сжимая волосы жены, он со всей яростью и силой бил ее по спине, животу, рукам, покрывая несчастную всеми бранными словами, которые мужчина только знал. После каждого удара, она до крови кусала губы, чтобы не издать хоть малейшего звука, побуждающего его на большую жестокость.
– Убирай все это! – выдохнул Сергей, отойдя от России. - Не смей появляться в спальне! И завтра не попадайся мне на глаза!
Она лежала на полу, прижимая к груди колени, слыша, как он хлопнул дверью в спальню, как с громкими криками бросил ее чемодан с вещами на коридор. Если бы мужчина вернулся, вряд ли русская дожила до завтра, но к счастью он заперся в комнате, что позволило ей, держась за спинку стула, медленно встать на ноги. Счастливый брак? Она готова рассмеяться в глаза тому, кто скажет ей эту глупость.
Если бы не обязанности, россиянка давно бы уехала отсюда, оставляя своего мужа одного в квартире без единого средства существования. Но справится ли она, живя одной без единой поддержки? Люди подумают, что именно русоволосая виновата в том, что он так себя ведет. Ведь до их замужества Сергей был очень добрым и ласковым мужчиной, не показывающим хоть малейшей злости окружающим. Тот, кто всегда прощал ее, если она с ним спорила, если ошибалась.
Хотелось кому-то излить душу, сказать все, что сейчас ее беспокоит и тяготит. Правда, кому? Родственники тут же поднимут панику, друзья… Друзей не хочется беспокоить.
Стиснув зубы, она с трудом села на стул, подавляя выступившие на глаза слезы. Никто ее не спасет, только посочувствует. Она одна против тирана, не способного любить и заботиться. Ее жизнь, как хрупкое стекло, разбивается каждый раз, когда супруг в гневе поднимает на нее руку.
Вновь сложив всю посуду на поднос, Россия медленно зашагала на кухню, погружаясь все больше в мрачные мысли, пока ее взгляд не зацепил клочок бумаги, лежащий возле ножки стола. Если Сергей заметит мусор, то снова побьет русскую. Нужно поскорее убрать бумажку и закрыться в кабинете, чтобы он вновь не впал в ярость.
Присев на корточки, стиснув зубы от сильной боли, она подняла несчастный кусок белого листа, замечая знакомый набор цифр. Из-за усталости и изнеможения, россиянка не могла понять, кому принадлежит этот номер телефона, выведенный неровным почерком. Но после нескольких минут раздумий до нее дошло. После случившегося из головы совсем вылетела ее встреча с американцем, который несколько дней преследовал ее, задавая личные вопросы. Он говорил позвонить ему, если что-то случится… Но можно ли звонить именно сейчас, когда на дворе уже давно стемнело? К тому же разница в часовых поясах внушительная. Вряд ли США обрадуется ее ночному звонку. И вообще… Почему она решила позвонить? Откуда в голове такие глупые мысли? Видимо после побоев она перестала здраво мыслить. Девушке нужно отдохнуть, иначе с таким режимом дня она точно потеряет сознание.
***
Что-то изменилось. Он не мог сказать конкретно, однако Россия вела себя иначе. Ее отстраненность никуда не делась, однако васильковые глаза постоянно смотрели в его сторону, словно желая что-то сказать. Он лишь мог догадываться о чем, не желая быть инициатором их разговора. В прошлый раз русская бежала от него по коридору, стоило лишь упомянуть ее синяки. Штаты пообещал, что не подойдет к ней, если она сама этого не захочет. Но, когда девушка так на него смотрит сегодня, он, вряд ли, сможет сдержать данное ей слово.
С трудом дождавшись окончания саммита, американец не стал давать интервью немецкому издательству, и мигом покинул зал заседания, выглядывая в толпе стран знакомую русую косу. Если бы ей хотелось с ним поговорить, то она не покинула бы резиденцию и тихо ждала парня в стороне. Но чем дольше он искал ее, тем меньше надежды оставалось на их беседу.
- Ты чего сверкая пятками удрал из зала? - догнал своего брата Канада, поправив галстук. - Там, между прочим, очень привлекательная девушка хочет взять у тебя интервью.
Жаль, что блондин не сможет объяснить ему, что кроме России нет никого важнее или красивее, даже если ее стройное тело спрятано за бесформенными тряпками. Канадец видит лишь красоту, но редко замечает внутренний мир девушки. От этого этот болван и страдает, попадаясь на удочку бесчувственных кукол.