Выныриваю из болота тягучих воспоминаний в тот самый момент, когда молодой мужчина в хлебной лавке повышает голос, видимо устав обращаться ко мне с вопросом, на который несколько раз получал жесткий игнор. Нервно машу головой, развожу руками в стороны и, тем самым, предупреждаю, что на его языке я ничего не понимаю. Ну и влипла ты опять! Он пожимает плечами и переводит все свое внимание на других покупателей, которые теперь бросают в мою сторону меткие изучающие взгляды. Еще бы, я тут буквально белая ворона и, если честно, не могу винить этих людей за то, что им до жути интересно, откуда эта самая ворона взялась в их районе. Сознательно пропускаю всех покупателей, делая вид внимательного изучения небольшого ассортимента, и когда мы с продавцом наконец-то остаемся один на один, решаюсь попробовать купить лепешки еще раз. Киваю в сторону нужного товара и, о боже! он меня понимает, на радостях я даже с первого раза удачно расплачиваюсь за свою покупку. Считаю это моей маленькой победой, окрасившей мой скучный день в красивые краски.
На выходе из лавки старательно запихиваю теплые лепешки в пакет-майку, наслаждаясь их ярким ароматом и так увлекаюсь этим приятным делом, что напрочь забываю время от времени поглядывать в стороны и вперед. Сделав очередной «слепой» но быстрый шаг, смачно врезаюсь в кого-то впереди меня. Мои лепешки, добытые таким сложным путем, разлетаются вдоль дороги, что заставляет меня отчаянно вскрикнуть.
— Крошка, ты так и не научилась смотреть не под ноги, а вперед, — слышу насмешливый тон, вызывающий внутри меня целую бурю смешанных чувств, там кружились и волнение, и страх, и нервозность, и предвкушение чего-то приятного. Медленно поднимаю глаза и утыкаюсь в знакомый взгляд с бисеринками сверкающих хитринок, которые, кажется, и снились мне всю эту ночь. Классно, вот я и вспоминала свои прекрасные сновидения, но может зря?
Глава 19
Зачем-то пытаюсь собрать свои покупки обратно в пакет, хотя в пищу они уже явно не пригодны. Стараюсь больше не смотреть в глаза этому мужчине, иначе без своего согласия, сразу же попадаю в его дьявольский плен. Вот как с ним бороться? Думала после вчерашнего разговора с дядей Насухом его пыл слегка прибьет к земле, но не тут-то было. Похоже его вообще ничем не проймешь, словно бетонная стена, настолько вот непробиваемый персонаж.
— Из-за тебя испортились вкусные лепешки, — к чему все это говорю? Просто бубню ворчливым тоном всякий бред, который никого кроме меня не волнует, — придётся снова возвращаться в лавку и вступать с продавцом в поединок жестов и мимики, — недовольно шмыгаю носом, который зачесался под лучами игривого солнца.
— Да брось ты это дело, — Али дёргает меня за руку и пакет рвётся, а его содержимое опять улетает под ноги, — да чтоб его, — хмурится своими широкими бровями, идеально подчеркивающими изгибы больших, чёрных глаз, — давай помогу, ерундой какой-то занимаешься, — мы в одно время опускаемся вниз и конечно же сталкиваемся лбами, я ойкаю и потираю ушибленное место, не забывая при этом бросать убийственные взгляды в сторону своего обидчика, тот же, казалось бы, совсем ничего не замечает, мельком только глядит в мою сторону, а затем быстро закидывает перепачканные лепешки в рваный пакет и настырно сует мне в руки, — держи, только это теперь сгодится разве что птицам на ужин, — поднимается и я словно тростинка под жарким солнцем, вытягиваюсь вместе с ним, — что это за игры, На_с_тя? — Моё имя по слогам приятно перекатывается на его языке. Больше не вижу тех игривых искорок, в глазах теперь клубится опасный, тёмный туман, а на губах вместо его привычной ухмылки, вырисовывается сжатая струна, — тебе сколько лет? Какого хрена ты сбегаешь, словно подросток перед выволочкой от родителей? Я почему должен гоняться за тобой по всему Стамбулу? Тебе приключений за твою красивую задницу захотелось? Могу устроить такое, легко, — шумно выдыхает, раздраженно потирая переносицу, сейчас он не похож на того Али, с которым я успела познакомиться ранее, сейчас он выглядел немного старше своих лет, словно усталость прошлых дней отняла у него несколько лет его жизни, — ладно, поговорим об этом дома, идём уже, — не глядя на меня он разворачивается и шагает в сторону припаркованного неподалёку чёрного внедорожника. Я же остаюсь стоять на своём месте, лихорадочно соображая, как быть дальше и удастся ли мне шустро добежать до дома, заперевшись там, продержаться до прихода дяди Насуха.
— Настя, — оборачивается в мою сторону, — не вздумай снова сбегать, — я дергаюсь, мысли он мои что ли читает? — Аллах тому свидетель, я дико устал в этой погоне и, если ты не пойдёшь добровольно, засуну в машину силком, — натягивает на глаза чёрные солнцезащитные очки и становится ещё больше похож на отъявленного бандита из американских фильмов, с которым обычно лучше не шутить. Но я же без инстинкта самосохранения, мне можно.
— Не имеешь права, Али, ты не в горах и средь бела дня такие номера не провернешь, — говорю как можно увереннее, сама же поспешно оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какой-то помощи, — я не поеду с тобой, обо мне есть кому позаботиться, можешь больше не переживать, — фальшиво улыбаюсь и он это прекрасно знает.
— Аллах, почему с тобой так сложно? — Грациозной походкой хищника перед нападением на жалкую жертву, шагает в мою сторону, — ты же без документов, как собираешься жить? А если скажу, что они есть у меня? — Нагло ухмыляется, видя удивление и заинтересованность в моих глазах, — так-то лучше, поехали давай, есть ещё много того, чего ты, моя маленькая жутко храбрая, но не очень сообразительная львица, не знаешь, — бесцеремонно хватает за руку и тянет следом за собой.
— Да стой же ты, — упрямо торможу, всеми силами вытягивая свою руку из его стальной хватки, — не поеду я с тобой никуда, почему никак не поймёшь? Мне и тут хорошо, а если очень сильно жаждешь помочь, то просто отдай документы и все! Разве это так сложно?
— Если напряжешь память в своей прекрасной головке, то вспомнишь, что я и первый раз обещал отпустить тебя на волю, когда никакой опасности для тебя не останется, — подходит слишком близко, я даже чувствую приятный аромат мужского тела, смешанный с древесными нотками и кажется нотками цитруса, возбуждающий сейчас все струны моей души, и не только души, — а пока опасность тебя не миновала, крошка, — сглатываю волнительный ком образовавшийся в горле, когда мужчина наклоняется ещё ближе, вроде как небрежно касаясь губами сначала линии скулы, а после кончика мочки уха, все тело сразу же пробирает сладким будоражащим кровь ознобом, от которого начинает лихо кружиться голова. Неосознанно прижимаюсь к нему ближе, глубоко вдыхая необходимый, как свежий воздух в затхлом помещении, запах его мощного, мужского тела, — и ты будешь под моей защитой до тех пор, — переходит на шёпот, от которого мои ноги вконец подкашиваются. Сейчас точно шлепнусь в его объятия и соглашусь на все его условия. Интересно, он знает о том, какое впечатление производит на меня? Наверняка, еще и специально пользуется своим тайным оружием. Какой наглец! Но Али сам спасает меня от неминуемого падения моей давно забытой гордости. Вот он резко отстраняется и магический момент растворяется в воздухе точно также, как и пшик цветочных духов на берегу лесного озера. Я молниеносно трезвею и сразу хочется треснуть себе по голове чем-то тяжёлым, чтобы выбить оттуда всю бесячую дурь. Боже мой, я самая настоящая идиотка, чуть было не прыгнула ему на шею, не могу поверить сама себе. Стояла, словно школьница на первом свидании и с дрожью во всем теле ожидала волнительного поцелуя. Оф, оф, оф! Надо зазубрить новое правило: больше никогда не подпускать его сильно близко к себе и не выпускать изнутри ту дурочку, которая меняется местами с серьёзной Настей.