— Но я не могу ждать!.. — восклицаю слишком нервно.
— А что ты предлагаешь? Бежать к твоему мужу с требованием вернуть Давида? Ты считаешь, что все так просто? Для начала стоит разобраться, точно ли он у него.
— Кому еще мог понадобиться мой сын?
— Знаешь, Ален, я уже ничему не удивлюсь. Если бы ты сразу мне во всем призналась, этой ситуации можно было бы избежать. Мне приходится самому выяснять все детали, а это гораздо дольше. Погоди.
Камиль достает бутылку обычной воды из салона и протягивает ее мне, а сам отходит на пару метров, чтобы сделать телефонный звонок.
Примерно минут через двадцать возле нас останавливает серый седан. Мужчина с бритой головой протягивает Камилю ключи от машины, они о чем-то переговариваются, пока я впиваюсь ногтями в ладони от отчаяния и стараюсь держать себя в руках.
Я не прощу себя, если что-то случится с Давидом. Одна мыль о том, что в эту самую минуту с ним могут делать нечто ужасное, рвет мое сердце в клочья. Невидимая удавка на моей шее затягивается, и я впиваюсь губами в пластиковое горлышко, глотая прохладную воду, чтобы хоть немного успокоиться.
— Сочтемся, Кам. Под камеры только не попади, когда будешь выезжать, — мужской прокуренный голос заставляет меня поежиться.
— Спасибо. Я отблагодарю.
Сменив автомобиль, мы возвращаемся на дорогу, но я не узнаю дом, возле которого Камиль останавливается.
— Здесь находится квартира моего друга. Чернова нет в городе, поэтому нам никто не помешает. Хватит смотреть на меня так, будто я хочу принести тебя в жертву, Алена.
— А твой друг не будет против?
— Я успел позвонить ему, пока ты была в трансе на парковке. Он лишь подсказал мне, где хранит презервативы. Как думаешь, понадобятся они нам?
— Камиль… — я делаю глубокий судорожный вдох.
— Да шучу я, голубоглазка. Разрядить обстановку не помешает.
Квартира выглядит как поистине холостяцкая берлога. Пустой холодильник, минимализм во всей обстановке. Огромная кровать с прорезями в спинке с двух сторон, на диване в гостиной лежит яркий розовый бюстгальтер примерно третьего размера, повсюду картины с эротическим содержанием.
Дом Камиля мне нравился больше.
— Почему сбежала? — вопрос прилетает мне в спину, когда я останавливаюсь возле единственной приличной картины.
— Я знаю, кто ты.
— И кто же?
Услышав шаги, я оборачиваюсь. Походкой сытого льва Камиль сокращает расстояние между нами и останавливается в двух шагах от меня.
— Монстр и убийца.
— Даже так, — он едва не присвистывает. — Но ты все равно вернулась ко мне, Алена. В чем причина?
— Ты сможешь защитить моего сына?
— Я все могу, голубоглазка. Если меня хорошо об этом попросить, — он смотрит хищно. Как удав на загнанного в ловушку кролика.
— Пожалуйста? — у меня дребезжит голос, я едва могу совладать с реакциями собственного тела. Так страшно мне не было даже в приступы агрессии Асаева, направленные на меня.
— Хорошая попытка, Алена, но этого недостаточно.
— Тогда что ты хочешь получить от меня?
— Договоримся.
Костяшками пальцев Камиль скользит по моей щеке.
— Ты очень красивая девушка, Алена. И, думаю, уже догадалась, что тебе удалось меня заинтересовать, — он наклоняется к моим губам, но я отшатываюсь. — Отдохни пока, а я займусь делом. Или тебе есть что еще мне сказать?
— Н-нет… Ничего.
Камиль оставляет меня в гостиной одну. Я не нахожу, чем себя можно занять, поэтому просто забираюсь с ногами на диван и разглядываю черный экран выключенного большого телевизора.
В голове до сих пор не укладывается, что Марьяна могла меня предать. Просто так Асаев точно не смог бы меня найти, поэтому сомнений не остается — ему кто-то помог. Я поджимаю губы, вспомнив, что Паша говорил о наших старых фотографиях с подругой, которые ему показывала Маня.
Может быть, это он? Раз у него такая память на лица, а репортаж с моим лицом на экране показывали практически по всем местным каналам… Возможно, вина лежит на его плечах. Большой ошибкой было довериться фактически незнакомым людям.
— Алена, мне тут удалось кое-что раскопать, — Абрамов входит в комнату с тонким ноутбуком в руках. — Ты все это время так и просидела?
— Нельзя? — я вытягиваю ноги, потому что они действительно затекли. Сколько вообще времени прошло?
Перевожу взгляд на настенные часы и понимаю, что мой странный транс продлился около трех часов.
— Можно. Так вот, голубоглазка. Фамилия «Тарасов» тебе о чем-нибудь говорит?
Я киваю, вспомнив худого сероглазого мужчину, который мне никогда не нравился.