Глава 25
Моя тетя пыталась построить отношения с Тарасовым, но потом у них что-то случилось, и она выгнала его из своей квартиры. Отец тогда долго ее успокаивал.
— Он, кажется, предлагал моему папе несколько бизнес-идей. Больше я ничего не знаю, — заканчиваю свой рассказ во всех подробностях, решив больше ничего не скрывать от Камиля.
— Ты знала, что несколько недель назад его взяли за мошенничество?
— Нет… — я отвожу взгляд, понимая, что в этой истории все взаимосвязано.
— У твоего отца действительно были с Тарасовым общие дела, но он успел до своей смерти разорвать все связи. Ален, что ты можешь сказать о своей тетке? Какие у вас отношения?
— Плохие, — откровенно признаюсь. — Ольга никогда меня особо не любила, собственных детей у нее нет. Она развелась три года назад, муж ушел к своей секретарше, та практически сразу родила ему.
— Я полагаю, отношения не просто плохие, раз ты не обратилась к ней?
— После смерти папы она устроила истерику прямо на похоронах. Кричала что-то о деньгах, называла меня приживалкой и требовала отдать большую часть имущества и активов ей. Якобы у меня и так есть богатый муж, который может обеспечить нас с сыном, а она совсем одна.
— Скажу откровенно, у твоего отца до сотрудничества с Тарасовым дела шли не очень. Его давили конкуренты, он едва держался на плаву…
— И ты? — резко перебиваю я Камиля.
— А я что?
— Вы конкуренты. Один из твоих бизнесов занимает ту же отрасль, я в курсе.
— Какие глубокие познания, Алена. Что еще тебе известно? — Камиль откидывается на спинку дивана и сверлит меня заинтересованным взглядом.
— Больше ничего, — отвечаю, сжав зубы.
А вдруг он вышвырнет меня на улицу, если я вспомню о той истории из прошлого? Мне нельзя злить Камиля, если я хочу спасти своего сына.
— Я пока не понял, как твоему отцу удалось выкрутиться и удержать компанию на плаву, но обязательно разберусь в этом. Связь с Тарасовым наталкивает на определенные мысли.
— На какие? — тут же оживляюсь я.
— Скорее всего, незаконные схемы. Возможно все, от уклонения от налогов до некачественного оборудования, из-за которого могли пострадать люди.
— Нет, папа не мог! Ты просто не знаешь его, — защищаю своего отца, сжимая зубы. — Или ты всех людей по себе судишь?
— Так-так, Аленушка. Считаешь меня нечестным на руку? — Камиль откладывает на стол какие-то бумаги. — И почему же, позволь узнать?
А я не знаю, что мне ответить, когда он так смотрит.
Съеживаюсь под его пристальным взглядом и вжимаюсь в угол дивана. Мечтаю, чтобы прямо сейчас у меня выросли длинные иголки, с помощью которых можно было бы защититься от Камиля. Хотя, наверное, и это меня не спасло бы.
— Так что, голубоглазка, где я успел провиниться? — еще раз спрашивает он.
— В любом бизнесе можно что-то найти, если захотеть, — быстро тараторю я в надежде, что это сработает. — Мой отец построил свой бизнес с нуля, ему никто не помогал. И если он где-то не оплатил какой-то там налог, я не буду его осуждать.
— Налоги, голубоглазка, это самое простое. А вот махинации с оборудованием уже серьезный ход, потому что от этого зависят жизни людей.
— Папа не мог так поступить, — я продолжаю стоять на своем.
— Хорошо, Алена, отложим эту тему. Я хочу поговорить с твоей теткой, встретиться с ней лично. Ты ведь знаешь, где она сейчас живет?
— Зачем это нужно? — еще больше ощетиниваюсь я.
— Выяснить о скандале с Тарасовым. Кажется мне, что там не все так просто. Если Тарасов через нее вышел на твоего отца, значит преследовал определенные цели. И если твоя тетка знает, что именно они там проворачивали, это могло бы нам помочь.
— Но причем здесь мой муж? Как со всем этим связан Ратмир?
— А вот это и предстоит выяснить. Еще не стоит забывать, что у Асаева могут быть проблемы и ему банально нужны деньги. Скажи, Ален, в последнее время ты не замечала никаких изменений в его поведении?
— Он стал агрессивнее… Часто кричал, замахивался на меня. Иногда мог по несколько дней не приезжать домой. Ты что-то знаешь? — тут же спрашиваю я, уловив изменения на лице Камиля.
— Это всего лишь догадки, голубоглазка. Не забивай себе голову.
— Я не могу находиться в стороне и спокойно сидеть здесь, пока Давид неизвестно где!.. — вскрикиваю, но тут же мысленно ругаю себя за такую несдержанность. — Пожалуйста, Камиль. Пожалуйста…
— Алена, я тебе обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть тебе сына. Но ты должна безоговорочно доверять мне и думать, прежде чем делать.