– Но, если ты станешь вожаком или кто-то разумный, разве нельзя поменять все в клане? Освободить его жителей?
– Можно, но помни про нашу суть. Только самые сильные держат ее в узде. Если выпустить в мир слабых, они могут обнаружить себя. Могут убить, не понимая, что делают. Мы наполовину дикие.
– Тогда понятно, почему такие ограничения, – я задумчиво накрутила локон на палец. – Но ты же смог вырваться? И не обнаружил себя.
– У меня человек гораздо сильнее волка, да и родился я у обычной женщины, детство провел среди людей. Даже тогда контролировал себя и не оборачивался спонтанно.
– А как это вообще получилось? Как ты появился вне клана? – я стала немного понимать о жизни любимого и мне хотелось узнать больше.
– Старшие клана и вожак могут покидать территорию, чтобы вести какие-то переговоры в основном с другими кланами, реже с людьми. Вот на таких переговорах они и встретились, – Вадим стал у окна и посмотрел куда-то невидящим взглядом. – Она была помощником у человеческого дельца, что-то вроде секретаря. Красивая, молодая, умная, сильная, она сразу привлекла отца. Долго он ходил кругами вокруг нее, она не уступала, и тогда он. – Вадим сжал челюсти и замолчал. Несколько раз вдохнул и выдохнул, успокоившись, продолжил. – Мать всегда оправдывала его. Она полюбила его. Но он сначала бросил ее, а потом отобрал и сына. Он уничтожил ее жизнь.
Между нами повисло молчание. Вадим с головой ушел в воспоминания, а мне так хотелось его утешить. Он слишком любил мать, чтобы остаться здесь. Теперь я понимаю, почему он так не хочет быть рядом с отцом. Будь я на его месте тоже бы не простила.
– Лиза, нам здесь делать нечего. Родятся дети вожака, обстановка утрясется, и я что-нибудь придумаю. Веришь?
– Верю, любимый. И ты поверь, что теперь я никуда не уйду. И не смей даже думать, что я смогу без тебя! Не смогу, – опустила голову, сдерживая слезы от накативших эмоций.
Я боюсь, что он прогонит меня. Именно потому, что любит. Зачем мне вновь пустая жизнь без него?
Вадим подошел ко мне, поднял мой подбородок и одними глазами выразил все, что чувствует. Я улыбнулась. Он больше не оттолкнет.
А остальное не страшно.
Мы вышли из домика, держась за руки.
С Вадимом все здоровались, говорили о том, как он возмужал.
Так, постоянно здороваясь, и подошли к единственному двухэтажному дому в поселке. Красивый дом, выглядит более современным, чем все остальные, но все равно не выбивается из общей картины.
Белые крашеные стены, ставни на окнах темные, даже стекла слегка притемненные. Открытая веранда на втором этаже вся в зелени. Двор тоже утопает в зелени и цветах. Очень уютно. И не скажешь, что здесь живет матерый волк. Очевидно, даже волки любят жить в красоте и уюте.
Навстречу вышла Валенсия. Она искренне улыбалась нам. Удивительно, что она спокойно на нас реагирует. Не видит в старшем сыне конкурента на внимание ее мужа.
Но вот Вадим отчего-то нахмурился. Я попыталась одним взглядом спросить его в чем дело, но он мотнул головой и ничего не сказал.
Наверно ему неприятно видеть жену отца, да еще и беременную.
– Что же вы стоите? Проходите-проходите, – Валенсия повела рукой в сторону крыльца, улыбаясь, но потом резко зажмурилась, словно от боли.
Глава 40.
Вадим
Подскочил к мачехе. Подхватил ее под руку.
Черт. С ней что-то не то. Запах гнили очень сильный. Похоже нарушен кровоток. Неужели отец ничего не почувствовал? Или ему снова плевать на свою женщину и собственных детей?
– Ничего. Я только отдохну немного. Не беспокойтесь. Проходите к столу, уже все накрыто. Мы вас ждали, – Валенсия открыла глаза и постаралась улыбнуться, на ее лбу проступили капельки пота.
Как и все оборотни, она не привыкла жаловаться, да и наша регенерация обычно не сбоит, но не в этом случае. Ей пора родить, иначе быть беде.
К мачехе навстречу выбежала девушка, видимо помощница.
– Госпожа Валенсия, опять боли? – воскликнула она.
Мачеха шикнула на нее, и та замолчала. Подхватила женщину под другую руку и повела в дом.
Лиза шла за нами следом.
В столовой был накрыт стол, во главе которого сидел вожак. Он был один. Ожидаемо. Значит, все-таки настроен на переговоры. Это хорошо. Но сейчас, как ни странно, меня больше тревожит не моя судьба, и даже не судьба Лизы. Все мысли о нерожденных брате и сестре, да и о женщине, которая их вынашивает тоже.
Не могу оставаться равнодушным, когда кто-то рядом на краю гибели.
– Приветствую тебя, сын, – вожак выделил обращение голосом. Я не стал спорить. Еще успею.