Что, если анализы будут хорошими?
Как тогда я должна буду повести себя?
И отпустит ли Багрянский меня из своей жизни, если я рожу ему второго ребенка?
Сейчас он беспокоится за жизнь своей дочери, но что, если потом будет так же яростно оставить себе второго малыша?
Мне становится дурно от всех этих мыслей. Я поднимаю сумку за ручки, и смотрю в одну точку перед собой. А ведь когда-то я любила этого человека… Любила и желала провести с ним всю свою жизнь…
Глава 2. Демьян
Дымка изменилась до неузнаваемости. Смотрю на нее и понимаю, что рядом совершенно другой человек. Это больше не та жизнерадостная девушка, которую я когда-то полюбил. Я до сих пор храню в сердце самые теплые воспоминания о нашем прошлом. Моя Дымка всегда была нежная, добрая и красивая. Красота и доброта в ней остались — я вижу, как ей тяжело бороться с обидой и внутренним голосом, который хочет помочь моей дочери. Что насчет нежности? Ее вытравил ядовитый корень обиды…
Знаю, что меня она никогда меня не простит, впрочем, я и не планировал давить на больные мозоли и молить о прощении. В свое время мы причинили немало боли друг другу, поэтому лучше не бередить раны прошлого и оставить все как есть.
Вот только я понимаю, что ребенок, если у нас все получится, и Дымка родит его, станет проблемой. Вряд ли я смогу исчезнуть из его жизни, потому что он будет мне таким же родным, как Ася. Сказал бы, что роднее, ведь его родит женщина, которую я любил… Вот только неважно, кто именно родил его. Узнав о беременности Ани, я долгое время не мог прийти в себя, не знал, смогу ли принять этого малыша, но когда Ася появилась на свет…
Я тяжело вздыхаю, открываю на телефоне фото дочери и смотрю на него какое-то время. Жизненный свет слишком блеклый во взгляде моей девочки. Необходимость поскорее прижать ее к себе и сказать, что все будет хорошо, становится практически невыносимой. Я очень рассчитываю на то, что чудо в нашей жизни все-таки случится, пусть я и недостоин получить его.
Я плохой отец, раз не смог уберечь дочь.
Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. Я активно жертвовал на благотворительность и помогал детям с серьезными заболеваниями, но, когда моя дочь оказалась в бедственном положении, я оказался бесполезным. Никакие деньги мира не спасут ее, потому что десятки, сотни доноров в день не подходят ей.
Ну почему ситуация настолько тупиковая?
Кто придумал это проклятое испытание для меня?
Набираю номер СБ-шника, который занимается поиском Анны. Он уже несколько месяцев ищет эту стерву, но все безуспешно. Она словно сквозь землю провалилась. Поменяла имя и фамилию, чтобы я не нашел ее? Живет по поддельным документам?
— Демьян Константинович! — отвечает СБ-шник, но по его тону понимаю, что он скажет снова — ничего.
— Совсем ничего? — решаю уточнить, еще не получив его ответ.
— Совсем. Мы перерыли все, но она на самом деле будто бы сквозь землю… Мы делаем все возможное!
— Тогда попытайтесь сделать невозможное! — почти кричу я и отключаю телефон.
Если Дымка действительно не сможет забеременеть, то у меня не останется шанса спасти дочь. Как я смогу посмотреть ей в глаза и сказать, что не справился? Я не могу предать маленькую крошку, жизнь которой зависит от меня.
Она страдает за мои грехи…
Лучше бы Бог забрал мою жизнь, чем теперь пытается отнять мою девочку.
Какое-то время я думаю — ну почему мои стволовые клетки не подходят ей? Но я ничего не соображаю в медицине… Врач объяснял, а я так и не понял. Я бы без раздумий сердце из груди вырвал и отдал ей… Она больше достойна жизни, чем я.
Смотрю на небеса и беззвучно молю их поменять меня с Асей местами.
Я хочу, чтобы моя дочь снова радовалась жизни, чтобы она жила!
Жду Дымку, нервно поглядывая на наручные часы.
Ее нет почти час.
Ладно.
Сорок минут.
Почему так долго?
Что, если она передумала?
Вторая мысль бьет по вискам молотом Тора: а что, если на нее напали в подъезде?
Мне следовало пойти с ней, чтобы оберегать ее. Я ведь всегда тенью маячил за ее спиной и оберегал, а когда оказался так близко, потерял бдительность!
Идиот!
Подхожу к подъезду и уже хочу набрать номер ее квартиры в домофоне, но дверь открывается, и Дымка выскакивает наружу. Мы с ней сталкиваемся, и она ударяется лбом о мое плечо.
— Не стой у меня на пути, Багрянский! — цедит сквозь зубы, как маленький ежик, а меня забавляет это.