Неприятный звон в ушах утихал, в глазах то и дело появлялись яркие белые пятна. Через шелковый кардиган чувствовалась холодная плитка. Серые пол и стены постепенно переставали плыть. Зрение прояснялось. Кого-то рядом вырвало, Лейсана с трудом различила лежавшего Стаса. Мышцы рук и тела напряглись, Лейсана приподнялась, но тут же упала. Теперь она видела яркий свет длинных люминесцентных ламп. Справа закашляла Аксинья. Лампы исчезли, их закрыла морда Сатаны. Хаски с благодарностью уткнулась в шею.
— И я рада, что ты меня не оставила, — ответила собаке Лейсана.
Слабость уходила, возвращались силы. Зрение и слух полностью восстановились. Вокруг слышалась возня. Лейсана приподнялась. Марк, Олесь и Матвей, будто пьяные, поднимались с пола, опираясь друг на друга. Хмылка не двигалась, продолжала лежать, и Лейсана, решив, что подруге плохо, поползла к ней на четвереньках, попутно разглядывая помещение.
Все ее знания говорили: это тюремная камера, рассчитанная на десять человек, с отдельным туалетом. Отсутствие окон и естественного света, железная дверь, ведущая в тюремный коридор намекали: мухи попались в паутину.
— Ты как? — Лейсана положила руку на плечо Хмылки. Ответа не последовало.
Прислонившись к стене, она разглядела возле двери в туалет полулежащую с босыми ногами незнакомую девушку. Ее длинные черные волосы рассыпались по тощему телу в разодранной черной майке и рваных джинсах глубокого синего цвета, голова была опущена. Похоже, она спала.
На ноги упала книга — «История магии». Лейсана признательно посмотрела в глаза Матвею. У самого леса она выронила книгу, а он ее поднял. «История магии» спряталась под кардиганом, на случай, если явятся охотники.
— Зато живы, — пожал плечами Стас, когда догадался, что находится в тюрьме.
— И будем жить, как всегда, — махнула рукой Аксинья, словно тем отгоняла дурные мысли.
Оптимизма Аксинью не лишить даже пытками.
Лейсану бросило в дрожь. Она вспомнила, что заключенных, если их не отправляют в лабораторию, пытают в тюрьме самыми старыми и верными методами. С какими целями проводят пытки — неизвестно, пожалуй, даже самим охотникам.
Марк протопал к спящей незнакомке и позвал. Незнакомка подняла голову и внимательно посмотрела болотными глазами на него, затем на остальных. Ее нижняя губа кровоточила.
— Где мы? В каком городе?
Девушка не ответила, а опустив голову, снова заснула.
Сатана завыла, требуя Марка поиграть с ней. Лейсана мысленно позвала хаски и была услышана. Собака покорно легла у ног.
Когда-то у Лейсаны были две кошки — Милка и Мимикока. С ними она скиталась по стране год и четыре месяца, тогда и развился чанк понимать и общаться с животными. Кошки не раз спасали ей жизнь. Лейсана выяснила, что животные умеют предчувствовать и предвосхищать события. Правда, от гибели Милка и Мимикока не убежали. И сейчас Сатана чувствовала, что враги скоро нагрянут в камеру.
Аксинья села рядом с подругой и уткнулась ей в плечо. Стас и Марк с беспокойством ходили из угла в угол, стараясь не наступить на единственный матрац с подушкой и не споткнуться о Матвееву сумку. Матвей и Олесь расположились рядом с Хмылкой, продолжавшей лежать неподвижно.
— Я тут подумал, — сказал Матвей, — надо было соорудить бомбу и спрятать в сумке.
По расслабленности друзей и относительно спокойным лицам Лейсана сделала удивительный вывод: никто не боялся, кроме, пожалуй, Хмылки. Страх бессмыслен: на своем жизненном пути они уже сделали последнюю остановку. Здесь, в тюрьме, их конечная.
Марк вглядывался в циферблат наручных часов, которыми очень гордился. Они были в корпусе из белого золота на стальном браслете, редкие и дорогие. Чем чаще Марк смотрел на время, тем сильнее нервничал. Прошло больше двух часов, но охотники так и не пришли. Словно о существовании новых пленных никто не знал. Даже незнакомка в ободранной майке в упор не видела попытки сокамерников с ней познакомиться.
За это время компания смирилась с проигрышем. Лишь Аксинья не считала, что проиграла.
— Давайте смело смотреть вперед! — пыталась воодушевить она.
Воодушевить ей удалось единственного Стаса, и то — ненадолго. Парень вжался в угол и, надев наушники, слушал музыку в вечно работающем плеере. Музыка была его спасителем, а плеер — важной частью жизни. Стас, никогда не видевший радугу, говорил: «Я могу слышать ее! Ощущать цвета! Знаете, как звучит желтый цвет? Синий? А я знаю». И после таких слов он растворялся в музыке — в радужном мире, на зеленой солнечной поляне, где только что прошел дождь.