С кровати раздался звонкий голос ее лучшей подруги:
— Лейсанин!
— Ау?
— А там, куда мы едем, будет театр?
Аксинья любила исключительно крупные города: в них больше возможностей хорошо провести время. Последние два года, после того как школу магов накрыли охотники, им пришлось жить в маленьком городке, и Аксинья успела забыть, что такое культурный отдых.
Лейсана с горечью вздохнула. В театрах не показывали ничего интересного, музеи были пусты, парки не ухожены, в ресторанах не играла живая музыка, а в студиях по занятию танцами или фитнесом всегда находились люди. Со второй половины двадцатого века многое стало под запретом. Обвинения в использовании магии шли как в адрес обычных людей, так и знаменитых музыкантов. Рок, джаз, блюз и классическая музыка? Частично под запретом. Потому что некоторые музыканты — колдуны и ведьмы, следовательно, по логике Министерства, их деятельность и продукты опасны. А то, что не под запретом — не звучащее. Мертвое.
— Лейсанин?!
— Будет, конечно будет.
«Что в театрах интересного? Изучать историю или сидеть в библиотеке намного… мудрее», — проскользнули обреченные мысли Лейсаны.
Сатана уткнулась носом ей в шорты. Гладя собаку, Лейсана прочла: «Лаборатория Кинси в 1999 году начала изучение сексуальности магов, но в настоящие дни в ней рассматривается их поведение. Выяснилось, что сексуальная ориентация большинства — пансексуальная. Они с безразличием относятся к гендерной идентичности при выборе партнера, считая важным лишь духовную близость, оттого и к сексу интерес не испытывают. Музыкант-маг Макс Остин прокричал, прежде чем его казнили: «Вы — жаждущие тела, а мы — душу!». Во всех странах без исключения приветствуется только гетеросексуальный образ жизни, в некоторых государствах, где существует проблема с ростом населения, он даже обязателен, например, в России. В нашей стране является обязательным рождение в браке как минимум одного ребенка. Помимо этого, считается хорошим тоном содержать в доме животных. Учитывая, что не все люди способны ухаживать за существом, к которому они не испытывают чувств, подобное встречается крайне редко и обычно лишь в семьях, способных нанять специалиста по уходу за животными».
Основная масса людей живет по принципу «что о нас скажут другие», где «нас» — семья. Лейсана это поняла быстрее друзей, ей повезло быть сверхпроницательной.
— Надеюсь, машина хоть с места тронется, — послышался отдаленный голос Хмылки.
В салон поднялись по очереди Хмылка, Олесь и Матвей с рюкзаками, затем появился Марк в окровавленной рубашке. Лейсана встрепенулась и, никого не замечая, бросилась к нему.
— Кто посмел?!
— В шкафу черный чемодан, в нем рубашки. Принеси одну.
Марк на мгновение перевел взгляд на Хмылку, и Лейсана все поняла. Она поспешила за рубашкой, стараясь не злиться на нее.
Рубашек было шесть. И все — белые. Черные брюки, белая рубашка, классические туфли или эспадрильи — неизменная одежда лидера группы. Лейсана взяла одну и направилась к тому, кого любила.
«Может, он все-таки аромантик?», — Лейсана удивилась своим мыслям. Почти год она пыталась добиться взаимности от Марка, но вышло лишь недоразумение.
С приходом неразлучной троицы в доме на колесах стало тесно, душно и шумно. Даже когда Матвей и Олесь открыли окна и люк, Лейсана чувствовала, что задыхается и вот-вот вспотеет.
Марк переоделся, бросив кровавую рубашку на пол, и сел в кресло водителя.
— Ну, что? Двигаемся! — чуть приободрился лидер, застегивая ремень.
Лейсана села за столик у окна, напротив Олеся и Матвея. За окном замелькал свет фонарей — наконец-то двинулись. Олесь выглядел расстроенным, Лейсане показалось, что он вот-вот расплачется. Матвей же на своего парня не обращал внимания, а, прижав его к себе, смотрел на мчащийся асфальт.
— Олесь, ты чего? — обеспокоилась Лейсана.
— Я журналы забыл.
— Какие? — без намека на эмоции спросил Матвей.
— Ну, мои… «Белоснег» и «Мужские вопросы».
— И зачем тебе? Прочитал ведь! — Матвей слегка изогнул черные брови.
Губы Олеся задрожали, после выпалили:
— Ты же осень любишь, но все равно каждый год радуешься желтым листьям, прыгаешь по ним, ползаешь, даже спишь в листьях, словно их ни разу не видел!
Из люка подуло прохладой. Лейсана мысленно помолилась космосу за отступающую жару и перенаправила свою радость на Олеся. Через столик потрепав его по щеке, пообещала: