То, что слабоумный нашел свою смерть, ясно как божий день. Чтобы и вам стало понятно, мне придется для начала подробно рассказать, в какой школе мы учились до той поры, пока нас из нее не вытурили, в каком районе она расположена и почему именно там как на грех нашел свою смерть тот слабоумный мальчик. Кстати, по-моему, найти смерть в данном случае означает стать жертвой разных обстоятельств одновременно. Из чего следует, если я внятно изъясняюсь, что не только мы повинны в его гибели. С этого и начну свой рассказ.
2
Район, где мы живем, надо увидеть собственными глазами, чтобы поверить в его существование. Но даже и тогда поверить будет нелегко. Уму непостижимо, как там можно поселиться добровольно. Раньше мы жили в другом городе, но отец получил жилье через газету, где он работает, вот мы и переехали. Меня всегда удивляло одно – почему мои родители не просекли сразу, что в таком районе нельзя растить детей? Стоит только взглянуть на лица его обитателей, как все становится ясно. Если подолгу смотреть, как эти истеричные климактерички в дорогих шубах любуются своим омерзительным отражением в витринах, а их разъевшиеся или, наоборот, усохшие мужья в сшитых на заказ костюмах с веселым воркованьем сопровождают их по магазинам (как будто им больше делать нечего), то мигрень вам обеспечена. У нас лишь одна большая торговая улица, которую пересекают трамвайные пути. Однако если вам нужно всего-навсего купить хлеба, то без высшего образования тут не обойтись. Крупнозерновой бездрожжевой батон на закваске, зерновой рулет с ненасыщенными жирами от рака, варикоза и кровотечений – таков ассортимент нашей булочной. Помимо этого, у нас в районе сотни полторы кондитерских и деликатесных лавок. Самые ужасные – это последние. Вообразить, кто там красуется за прилавком, невозможно, пока не зайдешь туда. С головы до ног, вплоть до слащавых, свернутых в трубочку губ, тамошние продавцы насквозь пропитаны смердящим запахом заграничных сыров и изысканных мясных деликатесов. Лишь одна мысль о том, как эти губы пробуют кусочек козьего сыра, отбивает всякий аппетит. Всему виной деньги, которых попросту переизбыток, – из-за них люди перестали походить на людей. Волосы дыбом встают, когда обо всем этом думаешь.
Однажды во время войны англичане разбомбили наш район, потому что в здании школы располагалась штаб-квартира немецкой разведки. Но школа-то как раз уцелела, зато несколько близлежащих блочных домов превратились в руины. Нетрудно заметить, что сейчас там, куда упали бомбы, стоят дома поновее и деревья потоньше, поскольку посажены после войны. Надеюсь, что в следующую войну наши противники не облажаются. По мне, так пусть эта война целиком развернется в нашем районе. Когда по понедельникам включается учебная воздушная тревога, я иногда воображаю себе, как истребитель «спитфайр» заходит в пике и методично обстреливает этот затхлый, прогнивший, ублюдочный район, как бросаются врассыпную местные обитатели… Чуть больше суматохи, чуть больше жизни – вот чего здесь так недостает. Они попробовали понатыкать открытых кафешек на торговой улице, но зайти туда смерти подобно. В душной комнате с зашторенными окнами дышится и то легче.
Недавно в мясной лавке в очереди передо мной стояла типичная представительница местного населения, скрывающая свое отвратное тело под ворохом меха, а измученное подтяжками лицо – под толстым слоем макияжа. По опыту знаю, что одного такого персонажа в день более чем достаточно. Вы бы слышали, каким самодовольно-капризным и высокомерным тоном она заказывала пятьдесят граммов того, пятьдесят сего. Мне бы на месте мясника, у которого под рукой столько ножей, потребовалась недюжинная выдержка. Но он был терпелив и лишь подобострастно кивал: «Большое спасибо, госпожа Ван Дриммелен… До свидания, госпожа Ван Дриммелен…» Что с него взять, ему надо зарабатывать на хлеб. Есть и другие примеры. Дирк, парнишка, работающий в овощном магазине, рассказывал мне однажды, в чем заключается их стратегия выживания. Приходит к ним за головкой лука вот такая же расфуфыренная кукла и начинает с порога качать права: «Нет, подай-ка мне все-таки вон ту, другую, более аппетитную…» – и так четыре раза. Продавцы не тушуются и не комплексуют, поскольку за каждый наклон за луковицей они накидывают по двадцать пять центов, так что покупательница раскошеливается по полной. Таким образом они получают хоть какую-то компенсацию за подобное унижение. Однако многие другие торговцы буквально сгибаются в дугу и ползают в ногах у клиентов. Самые продвинутые по этой части – владельцы деликатесных лавок. Но и конкуренция у них будь здоров. Кто первым доставит наитончайший окорок из Болгарии или молодую фасоль из Нигерии – от такой работы и нормальный человек загнется. С подобными экземплярами невозможно иметь дело, потому что они напрочь забыли, как следует себя вести. У них остались лишь смутные воспоминания о навыках человеческого общения, и порой кажется, что они охотно стерли бы их из памяти начисто. Нет, в нашем районе клиент отнюдь не король, а тот, кого следует как можно скорее забыть, чтобы не стошнило. Я ничего не выдумываю – приезжайте и убедитесь сами.