— Ольга! — слышу знакомый голос.
Повернулась и выдохнула. Таур стоял завернувшись в плед. Обросший щетиной, волосы всклокочены, лицо осунулось.
— Эх, ты… наказание мое — хриплю от чувства накатившейся вины.
Поехали мы в клан бурых.
По дороге Таур не глядя на меня прознес:
— Я как заново родился. Не смогу сейчас жить, как раньше. Считай, твое перевоспитание удалось.
— Богдан, позволь мне со Светой поговорить?
Оказалось, что Света, которую мы вывезли из клана черных, младшая жена Таура, а малышка их дочь.
— Попробуй, если примет — кивнул альфа бурых.
Женская душа действительно загадка. Вы смогли бы простить человека, который вас унижал и бил. Обвинял, что это ее дурная кровь виновата, когда родилась девочка. Сколько натерпелась Света, одному Богу известно. Что до меня… я бы вот так не смогла забыть. Но Света была другая. Она дала Тауру шанс. Может это и есть любовь — уметь прощать?
Таур больше не был альфой. Собрав только одну Свету с ребенком, они покинули оба клана. С ними так и не удалось проститься. Просто исчезли в неизвестном направлении.
ПОИСК
На работе выдалась свободная минутка и я рылась в соц. сетях по местным новостям. Привлекло объявление о наборе волонтеров для поиска заблудившихся в лесу бабушки с двумя малолетними внуками семи и десяти лет. Их не было уже двое суток.
После работы позвонила Богдану и предложила участвовать в поисках.
— Кто, если не мы сможем их найти — начала я канючить.
— Оль! Да не вопрос! Дети у нас самое ценное, Грех не помочь. Выезжаем за тобой!
Быстро натянула джинсы, кроссовки. Взяла куртку, не известно сколько мы пробудем. Бурые приехали на двух машинах. Среди них увидела Стаса, Богдана и Веру. Богдан всю дорогу ворчал, что Вера напросилась с нами, но волчица даже не оргызалась, а была сосредоточена на дороге. Я помнила ее рассказ, как они бежали в лес от охотников, а потом она собирала детей по лесу трое суток… своих и чужих. У волков пункт был по детям! Дети — это сокровище стаи. Осиротевший волчонок никогда не оставался один. Любая семья готова была принять детеныша.
На месте нас встретил штаб волонтеров. Нас зарегистрировали, выдали рации и синие платки, чтобы мы могли отличить друг друга среди обычных собирателей в лесу. Мы отошли от остальной группы. Волки стали втягивать воздух. Я пыталась сосредоточится, где в лесу дети. Было сложно. Поисковики свистели, аукались и мешали своими криками. Меня как развернуло в обратную сторону. Я перестала смотреть в лес. Почувствав мое беспокойство, волки подошли ближе.
— Тут что-то не то — говорю задумчиво — тянет к трассе.
Решили разделиться. Мужчины кинулись рыскать в лес, а мы с Верой пошли вдоль дороги.
Вера прислушивалась, принюхивалась и косилась на меня. А что я? Совершенно не могла ответить, зачем меня тянет, не туда, где по мнению всех должны были находится пропавшие. Мы довольно далеко отошли от зоны поиска. Вдруг, услышали тихий стон и бросились на звук. Мы нашли бабушку, лежащую у водопропускных труб под трассой.
Женщина была без сознания, частично в воде, с пробитой головой. Жизнь еле теплилась в ней. Я нажала вызов по рации:
— Нашли бабушку в трехста метрах вдоль дороги! Нужны медики!
С Верой мы вытащили несчастную из канавы и положили на траву. Волчица стала обнюхивать женщину и место вокруг, пока не набежали люди. Запаха детей здесь не было. Подъехали спасатели и скорая. Бабушку погрузили и увезли. Ненужные вопросы утомляли. Какой протокол, если мы еще малых не обнаружили. Но то, что это уже не просто поисково-спасательная операция, а место преступления было понятно. Хотелось сесть рядом с Верой и завыть в два голоса.
Парни раздобыли нам горячий чай. Уже темнелось. Волонтеры покидали место поиска.
— Оооль, у тебя глаза засветились… зеленым — Веру даже передернуло.
— Нам надо в деревню — говорю показывая в сторону — или мы можем опоздать.
Оборотням было плохо от силы, которая сейчас шла из меня. Мы ехали в сторону деревни по бездорожью, но машину кидало не из-за этого. Богдана трясно, он скрипел зубами, рычал. Вера рядом, скрючившись, как от боли тихо скулила. Я не могла ничего сделать. Сила ведьмы вела меня к нашей цели.
— Здесь! — показываю на деревянный бревенчатый дом.
Вера просто выпала из машины и пыталась отдышаться. Альфа повис на руле, хрипя. Выскакиваю из авто и прыжками добираюсь до калитки. То, что было калиткой разлетается в щепки. Дверь в дом не закрыта, слышится музыка и пьяный галдежь. Обвожу компанию взглядом: в доме особь женского пола (женщиной ее язык не поворачивается назвать) и три существа мужского.
— Эй! Ты кто? — эта баба пытается на меня кричать.
— Заходи, куколка, выпей с нами — поднимается пьяное мужское отродье и шатась со стаканом движется ко мне.
Что дальше было? Да разве что писюны не по стенкам. Алкаши валяются кто-где. Я держу тетку за горло:
— Дети где?
— Там они — показывает на погреб — только отпусти.
Сдавливаю чуть сильнее и женщина теряет сознание.
Открываю погреб, а там… два рясущихся мальчонки, худые и грязные, одни глаза в пол лица.
— Вееерааа! — зову так, что стекла дрожжат.
Волчица залетает с дикими глазами и кидается на колени рядом со мной. Мы тянем руки к ребятишкам, наговаривая что-то ласковое и успокаивающее.
— Богдан, звони! — чувствую альфу даже спиной.
Приехала полиция. Собутыльников погрузили в полицейский ПАЗик.
— Она нелюдь, нелюдь — верещала пьянчужка в истерике, когда ее заталкивали в машину.
Детей увезли на скорой.
К нам подошел участковый и рассказал, что дети и бабушка мешали этой компании пьянствовать, поэтому "родители" заявили, что они якобы пропали, уйдя в лес за грибами.
— Если бы не вы… — пряча глаза сказал участковый — может и не дотянули до утра.
Домой ехали молча. Веру все еще потряхивало от пережитого. В голове не укладывалось, как подобное вообще может происходить.
И кто из нас нелюди?!
ИСПЫТАНИЕ
Ничем не выделялся этот рабоий день. Выключив компьютер, собираюсь домой. Стояла июльская жара, поэтому была одета в легкое нежно-голубое платьице до колена, белые босоножки, белая сумка через плечо.
По дороге домой купила мороженное, мое любимое — пломбир на палочке. На ходу слизывала пытающееся стекать лакомство и щурилась от удовольствия.
— Подвезти?! — рядом тормознула Toyota Hilix белого цвета.
Шлеп! Мороженое падает, забрызгав босоножки. Охотник Владимир иронично наблюдает за моим ошалелым лицом. Начинаю озираться, никого больше нет, он один. С рефлексами разберусь потом: какого лешего не было даже намека на сигнал тревоги.
— Подвези! — коли смелый(уже про себя).
Пристоилась рядом на сидении, натянула задравшееся платье на колени. С вызовом смотрю на охотника.
— Давай ближе к делу — говорит охотник, пряча глаза за солнцезащитные очки.
— Совет старейшин решил, что если ты пройдешь испытание очищения — будешь жить. Не пройдешь…
Какой же он сухарик. Просто, без эмоций, как о погоде сказал.
— Какое испытание? — пялюсь на накаченные крепкие руки Владимира.
— Вот сейчас приедем и увидишь — прибавив скорость выдает он.
Приняв свою любимую позу отрицания — скрестив руки и ноги, уставилась на дорогу. Я конечно за все хорошее, против плохого и злом себя не считаю… но доказывать что-то кому-то. Вытираю вспотевшие ладошки о подол… помирать, дак с музыкой! Без разрешения переключаю каналы на муз. приставке. Владимир косится, но замечаний не делает.
— Далеко еще? — беспокоюсь через полчаса езды.
— Скоро будем — кивает и сворачивает с трассы на проселочную дорогу.
Мы приезжаем в заброшенную деревню. Все заросло травой. Полуразрушенные деревенские дома с пустыми или забитыми окнами. Дома как-будто окружают озеро посередине деревни. Вот как раз у озера и остановил машину охотник. Рядом стояли с десяток машин. Я сглотнула… людей, а точнее охотников было много.