Я посмотрел на нее с одобрением: в кои-то веки маниакальное темное пристрастие к тайнам приносило мне… то есть, нам пользу. Мне тоже никого не хотелось пускать ни в наш храм, ни к нашим источникам. А вдруг дневник Ллосс вернулся в тот тайник, и его кто-нибудь сопрет? Да и источники стали как родные, а уж сколько сокровищ осталось в самом храме неисследованными…
— Ну вот, — расстроился Эйлах, — а я хотел сделать в Географическом обществе доклад о храме и культуре его хранителей.
— После второго похода, Эйлах, заодно и материала будет больше. Я тоже полагаю, что сейчас никому не следует знать о нашем храме, — заметил Никрам и грохнул на стол толстую папку с бумагами: — Это предварительная версия отчета. Я знаю одно захолустье, где он точно на полгода затеряется, на днях туда еду, заодно и сдам. Посмотрите, достаточно ли туманно и скрытно. Особенно ты, Инссар.
— Хм, — я покосился на Инссара, — а вы уверены, что владычица рода уже не в курсе наших приключений?
Все тут же с подозрением уставились на Инссара, а тот вспыхнул:
— Я ничего не говорил! Думаете, я не умею хранить тайны?
— Но мы же еще не договаривались, что это тайна! — возразил я.
— Ты думаешь, я не способен догадаться, что тайна, а что нет, Дейнар? — окончательно разобиделся Инссар, и я со смешком взъерошил его волосы (Инссар сердито вывернулся из-под руки):
— Ну, извини, мелкий, я вот, например, ни о чем таком не думал до этого момента.
— Но ведь никому не сказал? — встревожилась Тиона.
— Никому.
Отчет Никрама был настоящим шедевром военно-бюрократического языка. Мозги при прочтении заворачивались, а смысл терялся.
— “С переменным успехом уничтожая живую силу противника, понесли потери в виде приписанных отряду боевых единиц, бронеходов обыкновенных усиленных, посредством перемещения подпространственного пути, условно Темный мир, было преодолено рекордное расстояние и проложен путь к мобильной базе-госпиталю номер 73/2, условно МБГ-73/2, десантный корпус Южной группы войск”… О, боги, Никрам, как ты родил подобное!? — я с изумлением вытаращился на собрата.
Не ожидал от него такого фонтана. Кстати, насчет бронеходов Тиона договорилась, что какие-то родичи их заберут.
— После военной кафедры и не такое родишь, — хмыкнул Никрам.
Инссар с Эйлахом внесли в доклад еще несколько предложений и удачных формулировок, а потом мы в подробностях обсудили официальную версию нашего чудесного перемещения: якобы в районе Священного Холма мы нашли блуждающий провал в Темный мир, залезли, и нас засосало.
— Отлично, значит, через полгода новый поход! — Тиона возбужденно потерла руки. — Как раз успею вернуться из Безлюдья.
— О, тоже за черепахами едешь? — заинтересовался я. — Вроде в Университет собиралась поступать.
— Сам ты черепаха! Мне к одной партии первопоселенцев удалось младшим техником пристроиться, — похвасталась малявка.
— Прикольно, — одобрил ее я. Техник — это действительно неплохо.
— Золотое время свободы, — вздохнул Инссар.
Как я недавно узнал, среди обеспеченной молодежи было модно после школы в течение пары лет “искать себя”: шляться по всей Империи, подрабатывая то тут, то там, чтобы понять, что хочешь от жизни. Ну, не знаю, наверное это специфическая проблема темных, я вот всегда знаю, что хочу, четко и ясно, без всяких сомнений.
А после нашего собрания мне позвонил Ясси и предложил встретиться в парке на Трифонтанке. “Я пряничков медовых принесу”, — пообещал он таинственно.
— Это что, милашка, типа свидание? — возбудился я, прикидывая, как раздвинуть свое расписание, и он смущенно захихикал:
— Типа того…
Пряники оказались очень вкусными — легкими и воздушными, и Ясси притащил их в двух красиво завернутых кулечках с золотистыми и белыми лентами. Мы грызли эти пряники и прятались среди кустов и поросших лианами деревьев, чтобы урвать сладкий медовый поцелуй, пока никто не видит. Настоящее свидание, и Ясси даже не рассказывал неаппетитные истории из жизни Последнего приюта, а наоборот, трепался о приятных глупостях. Например, под шатром поросшего огромными фиолетовыми цветами дерева он спросил меня:
— А на что ты дрочишь, Дейнар, ну… когда меня рядом нет?
Я тихо засмеялся и оглянулся — никакой темный не подслушивает в зарослях? А потом наклонился к Ясси и прошептал:
— Вы, уважаемый, с какой целью интересуетесь, с целью соцопроса?
— Да-да, составляем карту народного дроча! — так же тихо засмеялся Ясси. — Так о чем же думают в свои самые интимные моменты юные хаоситы? Только честно, для нас это очень важно!
— Хм, честно… Ну, ладно, — и я с легкой неловкостью признался: — О половых органах.
— Половых органах? — поразился Ясси и сделал круглые губки, которые я тут же поцеловал. — А… чьих?
— Ну… ничьих! Просто органы. Розочки, так сказать, и жезлы.
Я прикоснулся к притаившейся у меня на предплечье Ясичке (ставшей совсем маленькой и изящной после сегодняшней переделки), и та приоткрыла брюшко, выпуская достопамятный экземпляр “Хаоса и розочек”.
— Вот! Примерно так и представляю, — сказал я, демонстрируя Ясси свои заметки на полях — летающие члены и круглые задницы с зияющими дырками. — Половые органы. Ну, тут еще сердечки для романтического антуража…
— Здорово, — сказал Ясси как-то растерянно. — А можно мне взять этот комикс? Посмотрю на твои рисунки.
— Бери, — великодушно разрешил я и обнял его за плечи. — У нас с тобой как настоящее свидание, милашка. Смешно, что в первый раз за все время.
Жалко было только, что свидание наше длилось недолго — совсем скоро нам обоим надо было бежать по разным делам.
Комментарий к 85.
немножко из темно-армейских будней:
http://33.media.tumblr.com/8ca089f661cd3c09aa1312cdd257e18f/tumblr_ncq5oxxPHA1t1l77no1_500.jpg
========== 86. ==========
Вечером я застал дома примерно такую же толпу гостей, как в день своего приезда. Кучка родичей и Яссиных друзей (с ним самим во главе) хохотала и размахивала ножами, что-то готовя на кухне. Едва я вошел, темные вытаращились и замерли, лупая круглыми глазами, а Ясси прижался ко мне, держа испачканные руки в стороны, и потерся мордочкой о шею, прощебетав:
— А у нас тут вот… парочка друзей в гости заскочила, правда здорово, Дейнар?
— Правда, милашка, — я поцеловал его в нос и ущипнул за попку, отчего он засмущался и якобы с укоризной сказал: “ай-ай-ай!”.
Разнообразные личности тусовались у нас в гостиной и сновали по веранде. Среди них я заметил, конечно же, Лэйме, парочку полицейских офицеров и несколько богемных типов. А также двух пламенных! Вот же наглые типы, еще и ведут себя как дома. Ну, то есть, пламенные, конечно, всегда себя так ведут, но это ведь мой дом! Я ревниво проводил взглядом сожранный Эйтаном (прямо на моих глазах) медовый пряник и отобрал у него вазу с оставшимися. Эйтан прищурился, но ничего не сказал, видимо, все же осознавал, кто в доме хозяин. Эта мысль слегка примирила меня с незваными гостями.
— Эйтан, Кортэн, — я с ухмылкой пожал пламенным руки, — как вы тут, не скучали на гражданке?
— Наши руки, — начал Эйтан и подмигнул, а Кортэн подхватил, делая этими самыми руками непристойное движение: — Не для скуки!
И они заржали, как два дебила. Вот ведь певцы народной светлой мудрости. Окружающие темные тоже захихикали, сочась Тьмой от удовольствия, Лэйме страдальчески сморщился и слегка покраснел, а беседующие с ним офицеры неимоверно развеселились. А мне вспомнился старинный романс, который исполнил как-то у костра Эйлах (после чего его уговаривали петь каждый вечер): “А за императором едут дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты. Все они поэты”.
— Да вы поэты, господа, — сказал я. — Красавцы и таланты.
Пламенные уставились на меня с подозрением, а я гордо отошел — приветствовать родичей и знакомиться с сослуживцами Лэйме. Наши гости говорили о политике, службе и искусстве. Ну, чисто компания Эйлаха, только трава пониже, да вода пожиже. Я их немного послушал и ввернул парочку удачных фраз и заумных рассуждений, подхваченных у наших гуманитариев. Лэйме вылупился на меня с изумлением, а Ясси возбужденно заблестел глазками. Впрочем, наевшись, я быстро соскучился от пустой болтовни и свалил вместе с пламенными на веранду.