Так что работа у нас кипела, а коллектив лаборатории пополнился новыми фанатичными исследователями. Мы разрабатывали сложные системы заклятий и растили весьма интересные экземпляры полужизни. Любая моя идея находила отклик, сотрудники тоже фонтанировали, Ясси меня любил, Эйлах и Инссар чувствовали себя прекрасно (последний — по заверениям Тионы, они так и не вернулись из своего побега), и жизнь неслась на всех парах, подобно Восточному экспрессу, и впереди меня ждали дальнейшие успехи.
— Дейнар, так что же ты скажешь? — бабушка требовательно уставилась на меня, отвлекая от самодовольных мечтаний.
Вот Бездна, о чем это она мне тут втирала? Я покосился на Лэйме: тот отрешенно созерцал альбом семейных фотографий и слушал страстные рассуждения моих родичей о генеалогии. Вид у него был такой, будто ему недавно выбили зуб, и прямо сейчас режется новый. Из дальнего угла на меня загадочно сиял глазками и шевелил бровками Ясси. Да, мой коварный милашка хоть и не имел статуса старшего, но на собрания рода просачивался все чаще. Конечно, с его магией Жизни он бы никогда не победил ни в одной дуэли, но от признания старшим его отделяло только получение образования (могущее заменить в глазах рода боевой потенциал) — влияние-то свое он уже распространил неслабо. Не так уж и много требуется в нашем роду для статуса! Это вам не высокий род Ллоссарх, где даже капитан полиции мог иметь всего лишь третий ранг, как, например, ревнивый старший муж владычицы и Инссара. И это при том, что на общих собраниях рода право присутствия у них имели только со второго ранга, а в малых сборищах (как то, на котором решался вопрос о моем вступлении в род) — вообще с первого. У меня чуть голова не сломалась, когда я узнал о сложной родовой иерархии высокородных. У них все было хитро, не просто младшие и старшие, как у обычных людей. Вот, например, были безранговые — дети, ни разу не бывавшие на рейнджерской службе, или такие милахи, как Яссин приятель-одуванчик. Типа наших младших, короче, совсем бесправные. А остальные делились на шесть рангов (у меня был шестой), и все было строго расписано в соответствии с рангом — права и обязанности. На дуэль можно было вызывать только равных или одним рангом выше. То есть, я мог вызвать кого-нибудь из пятого и не имел права отказать в дуэли безранговым малявкам. У Никрама, кстати, был пятый ранг. Когда я услышал об этом, то мне немедленно захотелось его пристукнуть, но увы, наш известный в узких кругах дуэлянт как раз свалил на северную границу…
— И не делай вид, что тебя только что вырезали из камня, а уши приделать забыли! — снова привлекла мое внимание бабушка. — Вы трое совсем не заботитесь о роде!
— Почему это не заботимся? — возмутился я. Еще мне было интересно, кто такие “мы трое”, но я, как всегда, решил, что лучше врублюсь в контексте, чем признаюсь в своей невнимательности.
— А как же, — оживилась бабушка (обрадовалась отклику, должно быть), — все стараются, заполучают в свои рода пламенных на раз… в качестве выгодной партии, а вы втроем! Сколько у тебя друзей среди них, Дейнар, хоть бы одного в род привел! А Ясси, — она с негодованием погрозила пальцем в тот угол, где прятался Ясси, — он ведь целый клуб для них сделал в своем приюте, а где результат?
Я фыркнул:
— И кто эти “все”, бабушка, которые заполучают пламенных на развод, как ты изволила выразиться? Вроде бы из них только двое или трое ушли в рода.
— Да, — вздохнула бабушка, — я слышала, что заполучить их трудно, балованные мужчины и привередливые. Но игра того стоит! Маленькие хаоситики…
“Хаоситики, хаоситики, белые пушистики”, — зашелестели остальные родичи.
— Пламенные говорят, что ищут настоящей любви, — пожал плечами я. — Ну, я их понимаю.
— Вот, а Лэйме вообще! — непонятно вдруг разгневалась бабушка.
— А что Лэйме? — поразился я и оглянулся.
Лэйме подозрительно покраснел, а потом побелел, по его рукам завились маленькие водяные змейки, а все родичи уставились на него одновременно жадно и благоговейно — как обычно, восхищались, впитывали и пугались проявлений сильной магии.
— Всем известно, что он встречается для безнравственного разврата с пламенным, а в род не приводит! — воскликнула бабушка.
Я открыл рот, но не нашелся, что сказать на эту леденящую кровь новость. Любовник-пламенный! Вот Лэйме дает, это с кем же он? Лэйме встал и, ни на кого не глядя, начал медленно пробираться на выход из зала собраний. Так и не привык к бесцеремонности родичей, бедняга. Ну да, насколько я понял, у светлых благородных еще больше заморочек, чем у наших.
— Так может, у них просто здоровый разврат, а не любовь, а ты сразу — свадьба, бабушка! — решил я заступиться за своего скрытного брата.
— Ха! — сказала бабушка, Лэйме подскочил и вылетел из зала пульсаром, а я едва не задохнулся, пытаясь подавить ржач.
— Поставили беднягу в неловкое положение, — укоризненно сказал я, справившись с собой, — светлые такие нервные! Если, конечно, не пламенные.
— Так, — сказала бабушка, — ты мне зубы не заговаривай, Дейнар. Скоро приезжает твоя сестра, так что звони своим дружкам, Эйтану и Кортэну, кажется? И приглашай их на праздник семейного единения в эту субботу. Может, удастся кого свести…
— Динара приезжает, а мне никто не сказал! — обрадовался я.
— А ты слушал?!
Оказывается, Динара приезжала не просто так, в увольнительную на пару дней (плюс десять дней на дорогу), а аж на два месяца, на сержантскую стажировку. Ничего себе, карьерный размах, ведь едва полгода прошло с начала службы, да и само начало было не особо удачным — с замены каторжного приговора. Должно быть, Динара была действительно ценным кадром, раз ее так продвигали. Вот уж кто нашел себя в армии, как Никрам прямо.
Короче, я позвонил Эйтану прямо при бабушке, чтобы она, наконец, успокоилась, и позвал их с Кортэном в дом рода, в гости.
— А зачем? — закономерно удивился Эйтан. — Эта суббота? Вроде ж праздник какой-то. Семейный.
— Тебе не все равно, в честь чего халявная жратва и выпивка? — засмеялся я. — Скажем так, моя семья хочет вас видеть.
Эйтан помолчал, наверное, придумывал вежливую отговорку. Я вдруг вспомнил, что и у нас в доме он уже давно не показывался, предпочитая встречаться в баре или в приютском клубе. Этому обстоятельству я был, впрочем, рад — пламенных выставить из гостей гораздо сложнее, чем всех остальных вместе взятых.
— Спасибо за приглашение, Дейнар. Во сколько? — наконец разродился Эйтан, чем потряс меня до глубины души. А может, он и есть тот таинственный любовник Лэйме?
Я закончил разговор, и родичи радостно зашелестели, удовлетворенные его результатом. Ясси же попробовал под шумок смыться, но я его засек и выловил уже в коридоре.
— А ну признавайся, милашка, — прошептал я в его розовое ушко, — куда собрался и о чем хитрим?
Ясси хихикал, извивался и лепетал что-то о том, что надо, мол, пойти успокоить Лэйме.
— Пусть переживет позор, нечего его сейчас ковырять, — ухмыльнулся я, заталкивая милаху в крошечный красный будуар, который, по-моему, имел в доме рода только одно прямое назначение (срочно заняться любовью).
Когда мы вернулись домой, Лэйме свой позор уже успешно пережил и невозмутимо пил чай, что-то читая. С некоторых пор эта картина у меня ассоциировалась с уютом так же плотно, как и ждущий дома (с пирогами) милашка.
***
Динара привезла с собой хвостатика Лио, а тот притащил мою лесную тварюжку. Тварюжка осталась все такой же крошечной (и зубастой), но зато обзавелась красивой розовой рубашонкой и ошейником с бантиком. Лио водил ее на цепочке и называл Кикой, а тварюжка что-то скрипела ему в ответ. “Кику мне Дейнар подарил”, гордо пищал Лио. Родичи умилялись (особенно Ясси), просили разрешения взять Кику на ручки и предлагали Лио сходить всем кагалом в тварепарк — новомодное столичное развлечение.
Я поморщился и отошел. Тему тварепарка я не любил. Дело было в том, что наш с Никрамом эпичный призыв Бездны в столицу не обошелся-таки без последствий: что-то там сдвинулось в тонких мирах, и к нам проникло множество искаженных тварей. Парки, водоемы, подвалы и свалки заполнили гекаты, ктулхи, гармы, ёрмынги, лингбакры и прочие гады, которым даже и названия-то пока не существовало. И все эти пришельцы были очень маленькими (за несколько недель не успели вырасти), а оттого вызывали у не видевших их зрелой формы темных приступы умиления. И вот, пока наша полиция отважно искореняла проклятых тварей — Лэйме даже какую-то медаль умудрился получить на этом поприще — в обществе образовались их страстные защитники. В результате выступлений этих тварелюбов (и откуда только возникают такие психи, наверное, из того же теста, что и хаособорцы с защитниками черепашек) под столицей возник “Тварепарк” — место, куда свозили всех найденных гадов. Тварелюбы создавали им “аутентичные условия проживания”, а публика туда шлялась, как на аттракцион. И за это удовольствие надо было еще платить деньги! У всех военных и бывавших в Искаженных землях благородных это вызывало нервный смех.