Ясси явственно заметался, а потом, пролепетав что-то про домашние задания, сценарий и ужин, тоже пошел со мной домой.
— Дейнар, — прошептал Ясси по дороге и притиснулся ко мне бочком, — я договорился о встрече с высокородным Тэргоном на завтра. Может, он сможет чего посоветовать насчет Лэйме. А то ведь тот совсем уже… душу мне рвет!
— Хм, — я ревниво нахмурился, — что еще за встреча, я пойду с тобой.
— Да-да, я хотел тебя просить об этом, — горячо согласился Ясси, — а то у высокородного Тэргона такая страшная аура, я боюсь с ним один встречаться.
Я удовлетворенно кивнул. Нечего моему глупышу к учителю в одиночку лезть, еще обожжет ненароком попку… Конечно, Тэргон не создавал впечатления человека, способного проникнуться любовными страданиями эмпата, но вдруг он сможет что-нибудь посоветовать! Мне же он помог. А то с Лэйме уже совсем не понять что творилось, Ясси жаловался, что перестал его чувствовать, только “холодное пятно и редкие вспышки боли”.
Тэргон назначил встречу в кафешке на Театральной площади и явился туда явно перед началом представления: из-под его полурасстегнутого пальто выглядывал воротничок вечернего костюма. Я вспомнил, что Императорская Опера сияла объявлениями какой-то премьеры.
— По вашему описанию похоже на эмпатический коллапс, — сказал Тэргон, выслушав историю Ясси.
— А что это за болезнь и как ее лечить? — распахнул глаза Ясси.
— Ну, — усмехнулся Тэргон, — я всегда полагал это не болезнью, а блажью слишком утонченных и изысканных эмпатов из высших слоев общества. Неудивительно, что вы даже не слышали о таком феномене, Ясси, среди обычных людей не слишком принято хвастаться подобным, с позволения сказать, заболеванием. Не ожидал от Лэйме. Все же офицер флота, сумел выжить после самого дна падения, а тут… Он оказался слабее, чем я думал.
— Вы несправедливы! — воскликнул Ясси горячо. — Ведь перед любовью падают все щиты, и оттого она разит в самое сердце! Перед ней любой беззащитен…
Тэргон выразительно промолчал, а я вдруг вспомнил, как Лэйме мне жаловался когда-то: мол, видели бы вы, Дейнар, презрение и нетерпимость пламенных к малейшей слабости. Теперь я это видел и чувствовал, что разделяю мнение Тэргона всей душой. Да, именно так я и думал о любовных терзаниях Лэйме — как о блажи. Но вряд ли это было правильным. В конце концов, Лэйме же реально загибался от всего этого. Наверное, для эмпата отключение от его основного чувства, взаимодействующего с миром, страшнее, чем для меня слепота, допустим.
— А у темных бывают эмпатические коллапсы, сэр? — спросил я с любопытством. — Если бы было, то Лэйме можно было бы помочь по аналогии.
— Нет, — покачал головой Тэргон, — я специально изучал психологию темных и не встречал ничего похожего. Даже становясь отверженными, они не впадают в такой коллапс.
— А психология светлых? — жадно спросил Ясси. — Что говорила она?
— К сожалению, на Родине психология эмпатов меня интересовала менее всего, — сказал Тэргон и задумчиво добавил: — и зря, конечно.
— Но, может быть, вы что-нибудь слышали об этом коллапсе! О том, как его лечить, — воскликнул Ясси жалобно.
— Слышал, что он возникает от невыносимой боли бытия и раненого эмпатического чувства. Очевидно, эмпат пытается таким образом купировать источник боли, то есть саму способность эмпатии. В основном, этим болеют манерные дамочки и юноши, причем, достаточно быстро излечиваются. Но один мой знакомый покончил жизнь самоубийством. Он нарядился в ритуальные одежды для чаепитий, вышел на рассвете в свой сад, зашел в пруд, не раздеваясь, и перерезал себе вены на руках и шее. На берегу, в изящной шкатулке резной кости, он оставил записку на шелковом свитке. “Моя сердцевина сгнила от боли, я разрежу ее твердую оболочку и выпущу дух навстречу солнцу”. В свете говорили, что он достаточно долго страдал от эмпатического коллапса, подозревали несчастную любовь и восхищались изысканной красотой смерти.
— Значит, коллапс не избавил его от страданий, — прошептал Ясси, сводя бровки домиком, — только запер их внутри… сделав, наверняка, этим все только хуже.
— Очевидно, — согласился Тэргон и посмотрел на карманные часы, — остается надеяться лишь, что Лэйме окажется достаточно разумным, чтобы не довести себя до подобного.
— А какими методами лечились те, кто выздоравливал, вы не помните? — спросил Ясси.
Я усмехнулся: да, мой милашка упорный, особенно учитывая то, что Тэргон уже пару раз не ответил на этот вопрос.
— По моему мнению, лучшее лекарство, что можно назначить в данном случае — это живительная порка, — сообщил Тэргон. — Страдания телесные с успехом затмевают терзания душевные, мудрость с легкостью вбивается через з… филей, а душа раскрывается миру, даже не надо выпускать ее из вен ножом.
Честно, я не хотел ржать — Лэйме мне было жалко, ведь я видел его каждый день, а перед милахой — слегка стыдно за проявления хаоситской бесчувственности. Но иногда ржач бывает сильнее нас. Я закрыл лицо руками и принялся давиться смехом.
— Жестокая шутка! — воскликнул Ясси с укоризной. — Умоляю вас, высокородный Тэргон, вспомните хоть что-нибудь!
— С тем же успехом я мог бы вспоминать методы лечения домашнего скота от несварения желудка, — ухмыльнулся Тэргон. — Но, рассуждая логически, что надо эмпату, чтобы он перестал купировать свою эмпатию? Чтобы она перестала поставлять ему болезненные переживания. Если окружить его положительными ощущениями, ничем не напоминать о травме, то, может, он сумеет восстановиться. Лучше всего, конечно, взять отпуск и уехать куда-нибудь на водный курорт.
— Да-да, действительно, логически все верно, — прошептал Ясси и завис в размышлениях, нервно теребя стакан с соком.
Тэргон снова взглянул на часы. Я посмотрел в окно, на переливающееся в ночи здание Императорской Оперы.
— А оперу смотреть так же забавно, как фильмы, учитель? Может, мне тоже в театр сходить!
— Фильмы гораздо забавнее, Дейнар, — фыркнул Тэргон.
— О, почему? — искренне заинтересовался я.
— Возможно, потому, что блеск злободневности и новизны искупает любые огрехи современного искусства, превращая их лишь в повод для веселья. Тогда как классические искусства требуют, в первую очередь, абсолютного совершенства давно отмерших форм и безупречной чистоты концепции. И малейшее нарушение вызывает не смех, но скуку, — сказал Тэргон с тем выражением, из-за которого Эйлах до сих пор считает его “крайне интеллигентным и вежливым человеком”.
— Почему мне кажется, что вы издеваетесь, учитель, — сказал я.
Тэргон хотел было что-то ответить, но вдруг его лицо неуловимо изменилось, и он встал. Я оглянулся и увидел, что в кафешку вошла Ниара, а вслед за ней — одуванчик Тиони, наряженный в строгий вечерний костюмчик и пальто. Только золотой шелковый шарфик на его шее непокорно напоминал о “пылающей осени”. Я вежливо поздоровался с Ниарой, все еще задумчивый Ясси расцеловался с Тиони, и мы распрощались.
Конечно же, Лэйме не согласился уйти в отпуск и уехать отдыхать. “У меня нет, не было и никогда не будет эмпатического коллапса, — сказал он холодно, — твои предположения на редкость оскорбительны”. Ясси погладил его по плечу и ласково покивал: “Конечно же, Лэйме, ты прав”. А я подумал, что, пока Лэйме не поправится, хотя бы из дома надо будет гнать всех темных — от греха подальше. Не та эта публика, которую стоит держать рядом в моменты слабости, как бы не довели до беды.
Комментарий к 95. Культурная жизнь
Тэргон, конечно, никогда не наденет джинсы, но будем считать, что это штаны от полевой формы :Д :Д
http://33.media.tumblr.com/46bb23e539dc08496b2402927248f232/tumblr_nfcnwdCywj1t1l77no1_1280.jpg
========== 96. ==========
Шли дни, и все в моем доме занимались своими делами: Лэйме страдал и работал целыми сутками, а Ясси поил его теми же самыми травяными сборами, которыми отпаивал отверженных в приюте.
— Ах, если бы у меня были хоть луговые травы со светлых земель! Сколько замечательных отваров можно было бы… — вздыхал Ясси, шурша справочником по клинической токсикологии (серия “Для продвинутых отравителей”).