— Ты уверен, милашка, что не закончишь однажды на каторге со своими отварами? — хмыкнул я и ущипнул его за голую попку, соблазнительно выглянувшую из-под не особо длинной домашней майки.
Мы были дома одни, гости на время отвадились, а Лэйме торчал на работе. Так что Ясси штанишки и трусики не надел, ограничившись лишь новой маечкой, сшитой словно бы из листьев — то есть, присутствовало множество дырочек, и из дома выходить я в ней ему запретил.
Ясси завел себе отдельный уголок в моей мастерской: поставил туда стол, котел с горелкой, натащил каких-то ящичков, склянок, порошков и талмудов, при одном виде которых я бы на месте нашей доблестной полиции немедленно арестовал его за содержание нарколаборатории.
Но Лэйме, наш домашний полицейский, лишь послушно пил разные медово-травяные взвары и чаи, которые ему подсовывал Ясси, я от подозрительных трав решительно отказывался (и проверял, чтобы Ясси не подсыпал их в еду под видом приправ), а сам Ясси счастливо летал по мастерской, радуя меня мелькающими из-под полы розовыми половинками и кончиком члена. В перерывах между занятиями было очень удобно лопать крошечные пирожки, которые Ясси всегда держал в большой корзине, а также заниматься любовью на заваленном вышитыми подушками матраце, который он притащил в мастерскую якобы “для медитаций”.
Наши рабочие зоны я разделил очищающим периметром — тонкая штука, кстати, брат-близнец купола тишины. Раньше я бы такой ни за что не сотворил, просто не хватило бы умений. А теперь Ясси мог смело варить свои декокты, не опасаясь, что в них попадет пыль из-под моего станка.
— Надо Лэйме массаж сделать, расслабляющий, — сказал Ясси, бросив на меня хитрый взгляд.
Я отвесил ему звучный шлепок:
— Какой еще массаж!
— Ай! Массаж стоп, только стоп! — взвизгнул Ясси, хватаясь за попку.
— Все равно похабно, — сказал я, наблюдая, как он изгибается, потирая и разглядывая свои ягодицы. Одна из них была золотисто-розовой, а другая — красной.
Короче, мы внезапно воспылали любовью, в процессе которой Ясси все же убедил меня, что в массаже стоп нет ничего похабного, и родичу его точно можно делать.
***
Мои исследования в Храме увы, не увенчались успехом. Производить зародышей полуживых роботов без участия разумного носителя Хаоса или Пламени не получалось. Зато другая ветвь разработок уверенно продвигалась к реализации, а именно: инкубатор, для обслуживания которого не требовался персонал с высшим техническим образованием, сойдет и выпускник коммунального училища или колледжа.
Опыты мы ставили на пламенных — среди них большинство имело склонность к технике, по крайней мере, со своими машинами и мотоциклами они возились сами. Так что, прослышав от Эйтана, что можно неплохо подзаработать, несколько человек тут же предложили мне услуги. Вот бы еще хаоситы были такими активными!
— Может быть, не такие уж они и безнадежные. Нашелся же среди них перспективный актер, — сказал Эйлах. — Мне этот парень всегда казался редким придурком со склонностью к аффектации. Возможно, я хотел увидеть в них наше отражение, а не их самих. Искал, понимаешь ли, признаки образованных людей…
Я лишь неопределенно хмыкнул: педагогических порывов я не ощущал и возиться с недоумками, выясняя их скрытые таланты, не стремился. Как говорится, имеющему намерение боги да очистят путь, так что все в их собственных руках. Впрочем, скоро я убедился, что как раз намерениями недоумки обделены не были, и боги расчистили им путь прямо по мне.
Все началось с того, что в приюте я натолкнулся (в буквальном смысле) на того погасшего санитара-хаосита. Как вы понимаете, среди разных людей мы ходим по-разному. В образованном обществе надо обращать внимание на знакомых и стараться не сбивать с ног тех, кто замешкается на вашем пути. Среди младших благородных надо помнить: не факт, что тебе вообще уступят дорогу, могут наоборот — задрать подбородок и напряженно пялиться, словно нарываясь на дуэль. Старшим благородным надо вежливо уступать. За пламенными надо все время следить краем глаза (а вдруг кинутся) и, проходя мимо, подавать взаимные сигналы: кивать в знак того, что заметил, и делать условное движение корпусом, если идешь слишком близко (как будто намек, что вы друг друга пропускаете). Тэргон таких движений не делал, пламенные перед ним сами останавливались и чуть ли не честь отдавали по военной привычке, но я, естественно, такого уважения у них не заслужил. Зато на вьющиеся стайки милах можно вообще не обращать внимания — они порскают с пути, как испуганные паучки.
Так вот, того санитара-хаосита я привык не замечать (не так-то просто заставить себя смотреть на собственную оскверненную стихию). Он же держал, наверное, меня за старшего — всегда молча отходил с дороги. Но в тот раз не отошел, и я врезался в него плечом, впечатав в стену коридора.
— Не путайся под ногами, — сказал я, не глядя на него.
— Я здесь стоял, — ответил он и сделал движение, как будто хотел снова заступить мне дорогу.
Я с изумлением оглянулся:
— Ты что, оборзел?
Он молча смотрел на меня исподлобья, и я вдруг заметил, что в нем больше не было пепелища выгоревшей стихии, Хаос, хоть и очень слабый, снова блестел в нем сталью. Ну ничего себе! Приятно знать, что надежда на восстановление есть даже после такого падения. Интересно, что на него повлияло, может, присутствие пламенных?
— Хаос к тебе возвращается, — сказал я. — Ты ходишь в Храм?
— Нет, — сказал он, слегка растерявшись от перемены темы.
— Так ходи, — посоветовал я и почесал себе дальше по делам.
Сам я частенько навещал Храм, причем по делу: присосавшийся ко мне Источник время от времени напоминал о себе, устраивая сеансы воя и грохота в моих ушах, причем моя магия становилась в такие моменты крайне нестабильной. И я ходил пугать зловредный Источник столбами Хаоса.
Через пару дней после того случая в приюте, на подступе к Храму ко мне подвалила парочка юных уголовников.
— Слышь!.. — окликнул меня один из них и замер, явно затрудняясь с дальнейшим построением фразы.
Я остановился, прикидывая, как будет сподручнее им навалять. Устраивать драку средь белого дня, прямо в центре города было как-то…
— Вы! — разродился второй уголовник, и я невольно оглянулся, чтобы узнать, кого еще он имеет в виду.
А потом до меня доперло, что они пытаются таким образом вежливо со мной поговорить, но с непривычки плохо получается.
— Говорите, что хотели.
— Я слышал, у тебя… то есть, вас есть непыльная работенка для приличных хаоситов?
— Для приличных хаоситов, которые прилично в технике шарят, — сказал я.
— Прилично — это типа как после училища? — забеспокоились они.
— Желательно. Но на первое время будет достаточно умения расковырять мопед или там радио, и чтобы это потом работало.
Хаоситы обрадовались и тут же пожелали продемонстрировать мне свои умения. Наверное, тот тип, который санитар, последовал-таки моему совету, приперся в Храм, наладил контакт с местными гопничками и поделился с ними сплетнями. А может, это был педагогический прорыв со стороны Эйлаха. Или оба явления в совокупности.
Так или иначе, но я привел хаоситов в наш исследовательский центр. Они вполне успешно расчленили спертую из офисной кухни фритюрницу и встроили туда клаксон. Потом мы оттащили фритюрницу назад, зарядили кусками хлеба, и она известила нас о готовности отвратным кваканьем.
Хлеб во фритюре получился невкусным (не то что Яссины пончики), но испытание хаоситы успешно прошли, и я пригласил их на работу.
Мы как раз запускали экспериментальную модель инкубатора, и подопытные хаоситы-отладчики (наряду с пламенными) были очень вовремя.
Ну, так я считал. На следующий день ко мне прямо в вестибюле бросилась сотрудница (кстати, одна из моих приятельниц с курса), к груди она прижимала недавно вылупившегося робота с оплавленным манипулятором:
— Дейнар! Там… драка! Пламенные с хаоситами! Лаборатория отладки молодняка!
Хаос с грохотом понесся по моим венам:
— Как инкубатор? Молодняк?