Купол тишины осыпался.
“Я это заслужил, я это заслужил”, — повторял Лэйме, трясясь и ничего не замечая.
Тэргон сразил Эйтана метким ударом по роже, а потом, заломив руку за спину, принялся макать его в кипящую грязь, ласково приговаривая:
— Запомни, солдат, если у тебя любовные проблемы с темными — обращайся к профессиональному темному эмпату, если со светлыми — к магу разума.
— Не надо, не бейте его! — вдруг воскликнул Лэйме, протягивая скрюченные пальцы, и Тэргон швырнул Эйтана к нему и Ясси.
— Нет, не смотри на меня, — сказал Лэйме совсем тихо и закрыл лицо руками, а Эйтан, весь в кровище, обнял его.
И представление внезапно закончилось: смерч развеялся, оставляя после себя тонну грязи и кипящую лужу. Эйтан гладил рыдающего Лэйме по голове, а на его плече висел Ясси и что-то горячо втирал — урвал-таки момент, когда пламенный не может сбежать от его нравоучений, и высказал все, что знал. Мой папочка точно такой же.
— Ну, ничего себе, — пробормотал я и оглянулся на Тэргона. Тот задумчиво изучал кипящую лужу.
Интересно, как бы выведать, чем они тут с Лэйме занимались? Я к нему подошел и дипломатично завязал беседу:
— Забавный статический пост-эффект, сэр.
— Да, — ухмыльнулся Тэргон, — постоянный горячий источник. Скоро темные обнаружат его и устроят тут баню-купальню.
— Это как пить дать, — засмеялся я. — А вы специально здесь с Лэйме встречались, или это тайна, сэр?
Тэргон фыркнул:
— Вы знаете, Дейнар, я чувствую себя вами, признаваясь в этом. Но оно само получилось, — он обвел рукой окружающие нас говнищи. — Лэйме, насколько я понял, пришел сюда по работе — здесь было какое-то происшествие с хаосопоклонниками. А я искал место для медитации. В результате мы обменялись парой любезностей.
— Ага, — сказал я глубокомысленно. Я знал, что он имел в виду: в этой излучине попадался мелко рассеянный золотой песок — в столь малом количестве, что почуять его мог лишь хаосит или пламенный в процессе глубокой медитации. — Да, Лэйме стал ужасно зловредным от этого своего коллапса, кого хочешь достать может.
— Я не заметил разницы, — пожал плечами Тэргон. Мы помолчали, наблюдая за грязевыми пузырями, а потом он вдруг спросил: — Как поживает ваш Источник, Дейнар?
— Вконец оборзел этот Источник! — ответил я с чувством. — Воет по два раза в день уже, как по расписанию. Меня знакомые за религиозного фанатика держать стали — каждый день в Храм бегаю!
— Зачем?
— Источник от столбов Хаоса притихает, вернейший метод, — сообщил я.
— Постарайтесь научиться справляться с ним без костылей, — покачал головой Тэргон. — Привыкнув опираться на внешнее, вы можете проиграть, когда лишитесь этой поддержки, и Источник вас сожрет.
По загривку у меня побежали мурашки:
— Вы… вы что-то знаете, сэр?
— А вы разве не чувствуете? — спросил он в ответ. — Как все замерло, словно перед прыжком?
Я снова знал, о чем он говорил, я это тоже чувствовал, хоть и упорно старался не обращать внимания. И сейчас меня продрал мороз от того, что он заставил меня на это смотреть.
— Да… Сестра говорила, что на границе стало страшно, — пробормотал я.
— Мы отвели войска с границ, чтобы не подставить солдат под удар Бездны, — сказал Тэргон. — Мы закляли землю по линиям стихий. Мы сделали все, что могли, и теперь остается только ждать. И заканчивать земные дела.
Я замер, не сводя с него взгляда: в его голосе и выражении лица была еле заметная горячность, как-будто он говорил о предмете давней страсти. Он мало отличался от обычного своего вида — но я внезапно понял — и все мелкие, ничего не говорящие признаки сложились в потрясающую догадку: и негасимое Пламя, всегда тлеющее на дне его глаз, и его внезапные вспышки гнева, и неестественный холод его магии… Одержимый видит одержимого.
— Вы тоже, сэр?.. — выдохнул я.
— Тоже? — оскалился Тэргон. — Нет, Дейнар, мне не достало ума добровольно броситься в объятия Бездны, принося в жертву своих товарищей, как вам с Никрамом. Но да, я тоже одержим Ею. Я слишком часто ходил по Ее краю. И Она заметила меня. И привязалась.
Я подавленно молчал, а потом вдруг вскинулся:
— Но Эйлах!… Ведь что-то надо делать, скоро оно прорвет, а Эйлах не хочет готовиться!
— К чему метаться у подножия извергающегося вулкана? — поднял бровь Тэргон. — Возможно, он тоже чувствует обреченность и спешит закончить то, что действительно для него важно.
Я открыл и снова закрыл рот, не находя слов, во мне бурлили негодование и протест, но сказать было нечего.
Тэргон кивнул на прощание и свалил, а ко мне подкрался Ясси и потрогал за локоть.
— Пойдем, Дейнар, — сказал он, тревожно заглядывая мне в глаза. — Раков доедать….
— А где… эти? — оглянулся я.
— Лэйме заснул, и Эйтан его увез, — вздохнул Ясси.
***
Лэйме проснулся резко, как будто его толкнули. Машина стояла, Эйтан сидел за рулем и смотрел на него. Лэйме поспешно отвел взгляд. За окном было уже темно, на фоне темно-синего звездного неба чернели контуры какой-то явно заброшенной конструкции.
— Куда ты меня привез, Эйтан? — спросил Лэйме, зябко ежась. — Похоже на декорации к темному фильму ужасов.
— Зловещая атмосферка, да? — ухмыльнулся Эйтан, распахивая дверь своего внедорожника. — Пойдем, кое-что покажу.
Лэйме напомнил себе, что он сильнее магически… несмотря ни на что… что у него есть, в конце концов, служебные оружейные амулеты. И что Эйтан просто не может вот так спятить и из мести попытаться замучить его в каких-то развалинах. Во-первых, пламенные не сходят с ума, во-вторых, они мстят всегда открыто, а в-третьих, ведь все знают, что именно Эйтан увез Лэйме после той позорной истерики!
Это оказался заброшенный перерабатывающий завод около свалки. Неизвестно, почему темные оставили его, может, хозяева обанкротились, а может, решили, что здесь развелось слишком много псевдожизни, и изгонять ее уже нерентабельно — все равно свалка скоро поглотит.
Эйтан вел его по каким-то залам и проходам, спускаясь все ниже, пока не завел в совершенно дикие норы, явно созданные не человеком. Скорее всего, их прогрызла псевдожизнь. Стены украшали спиральные узоры и образования, поросшие мягким черным мохом и бледными, светящимися вьюнами. Вдали что-то капало и журчало, а по закоулкам — шуршало и скрежетало. Лэйме взмок, вспоминая свой застарелый страх псевдожизни, оставшийся со времен его позорного падения на дно Темной Империи… Боги, у меня этих позорных падений хоть ложкой ешь, за всю жизнь не выешь, подумал он и зажмурился.
И споткнулся об какую-то дрянь, похожую на помесь крысы и паука — та вырвалась откуда-то сбоку и бросилась ему под ноги. Лэйме вцепился в плечо идущего впереди Эйтана, чтобы не упасть, и тут же отдернул руку. Как обычно, в общем, строил из себя в присутствии пламенного недоделанного идиота. Можно себе представить, какого Эйтан о нем мнения…
— Скоро придем, — подмигнул ему Эйтан и придержал за руку. — Слышишь?
Лэйме кивнул, он слышал, что скрежет и грохот все усиливались, и нервно теребил в кармане боевой амулет. Что за сюрприз Эйтан собирается ему продемонстрировать? Гнездо полностью вызревших тварей, сросшихся с псевдожизнью? Лэйме чувствовал здесь множество источников, некоторые были грязными, словно зараженными железом и миазмами свалки, а некоторые — чистыми, текущими из земных глубин. “Здесь столько воды, я легко справлюсь с любыми тварями”.
Они вышли из очередной норы — прямо под своды огромной пещеры. Лэйме замер в изумлении: вся пещера была заставлена столиками, украшенными светящимися цветами, а посреди возвышалась сцена, на которой бесились темные с барабанами и гитарами. Еще больше темных скакало и вопило на площадке около сцены. До Лэйме внезапно дошло, что скрежет и вой, принимаемые им за звуки псевдожизни, были, на самом деле, отголосками этой, с позволения сказать, музыки. По полу ползали огромные пушистые гусеницы — размером человеку по колено (и это только в толщину) и, разумеется, черные.